Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 - [39]

Шрифт
Интервал

Я слышал, как она (грусть сердце мне рвала!)
            У господа в слезах себе просила
Еще хоть две весны, чтоб вспомнить жизнь могла,
            Которую в страданиях забыла!
И в сердце, верою исполненном святой,
            Не угасал отрадный луч надежды!..
О, вечер страшный! час ударил роковой,
            И смерти сон навек сомкнул ей вежды!
И ангел дух ее отнес на небеса.
            Плачевные свершились ожиданья!
Где благочестие? где младость? где краса?
            О, горькие души воспоминанья!
Рыдая и смотря на милый сердцу прах
            (Отчаянья ужасно исступленье!),
Дерзну ль произнести?.. объемлет сердце страх!..
            Я упрекнул святое провиденье.
Ах! кто в несчастий быть равнодушным мог?
            И небо чьих не слышало роптаний?..
О ты, предвечный дух, непостижимый бог
            В своих стезях тяжелых испытаний!
Ты жизни тайный путь мне тернием устлал;
            Везде меня судьба встречала злая;
Но я — ты ведаешь — терпел и не роптал,
            Дни мрачные надеждой позлащая.
И наконец, я мнил, устал греметь твой гром;
            Блеснул очам рассвет блаженства ясный,
И ты согрел мне грудь любви твоей лучом
            Во образе сопутницы прекрасной.
Расцвел я сердцем! к ней привыкла жизнь моя,
            Бытьем своим она слилась со мною,
И юная чиста была душа ея,
            Как лилия, блестящая росою.
Почто ж сей ясный луч ты быстро погасил?
            Или, скажи, еще терпел я мало?
Но если праведный я гнев твой заслужил,
            Тебе карать меня бы надлежало!
Пускай меня б терзал томительный недуг,
            Мне б ранний гроб! и чашу испытанья,
Из длани роковой, иль медленно иль вдруг,
            До капли бы я выпил без роптанья.
За что ж невинное, как ангел, существо
            Виновному погибло в наказанье?
Вещай мне, дивное вселенной божество!..
            И сердцу был ответ твой: упованье!
О провидение! о вечная любовь!
            Прости, творец, минутному роптанью!
Смирясь, карательный лобзаю жезл твой вновь;
            Я человек, я призван к испытанью!..
Ты повелел пчеле мед сладкий собирать
            И червячку блестящему светиться,
Дуть ветру, течь воде, былинке прозябать
            И смертному в изгнании томиться.
Дерзну ль роптать?.. Хвала премудрости твоей!
            Равно твои спасительны законы:
Любимый счастья сын, ликует ли злодей,
            Страдают ли невинных миллионы.
И где без игл растут кусты прелестных роз?
            За сферами лишь вечна жизни сладость!
Но в сей обители утрат и горьких слез
            Крылатою мелькает тенью радость.
Прости, прости, творец, роптаниям моим!
            Нет, до небес хула не долетала!
Пред благостью твоей они прешли как дым,
            Как тщетный звук разбитого кимвала!
Их сердцу, сжатому отчаянной тоской,
            Сопутницы смерть ранняя внушила!
И смерть сия… хвала! лобзаю крест я твой!
            Смирив мой ум, дух верой озарила!
Так, упование!.. О, сладостный ответ!
            Луч из страны, душе обетованной!..
Блести ж над тучами, мой путеводный свет!
            Сияй звездой до пристани желанной!
1822

68. СТАНСЫ

О lacrrmarum fons, tenero sacros
Ducentium ortus ex animo! quater
Felix! in imo qui latentem
Pectore te, pia nympha, sensit[111].
(Cray, Poemala)
Нет, злобою людской и мраком гробовым
Надежд похищенных ничто не заменяет,
Когда под гибельным дыханьем роковым
И мыслей гаснет огнь, и сердце увядает!
Тогда не только роз слетает цвет с ланит,
Но самая душа, лишась очарованья,
Теряет свежесть чувств, и всё ее томит
В пустыне бытия тоской воспоминанья.
Тогда враждебный вихрь страдальцев жалких сих,
Не исчезающих под яростью волненья,
В пучину грозную влечет пороков злых
Или бросает их на камни преступленья[112].
Гроза свирепствует, ревут громады волн;
Не блещут в очи им отрадные светилы…
Уж нет кормы, уже в щепы разбит их челн
И бездна залила их сердцу берег милый!
Тогда несчастного объемлет душу хлад,
Как смерти страшное и мразное дыханье…
Ах! жизнь без прелести и сладостных отрад —
Без дружбы и любви — одно лишь наказанье!
Тогда бесчувственны к страданьям мы чужим;
Нет страсти ни к чему в душе осиротелой.
Блеснет ли взор чела под сумраком густым?
То блеск слезы… но блеск слезы оледенелой!
Появится ль порой улыбка на устах?
Так метеор во тьме могилу озаряет;
Так плющ, виющийся на башенных стенах,
Зубцы их ветхие гирляндами венчает.
«О башня! ты крепка», — прохожий говорит.
И правда, всё на ней снаружи зеленеет;
Внутри ж, под камнями, ужасный змей лежит,
Всё развалилося, всё мрачно и всё тлеет.
Ах! если бы я мог по-прежнему питать
Чувствительности огнь в груди моей застылой!
По-прежнему любить…[113] иль слезы проливать!..
Тогда бы на пути сей жизни, мне постылой,
Отраден сердцу был и мутных слез ручей!..
Мои душевные потери невозвратны,
Я знаю; но в степи, где свежих нет ключей,
И воды горькие для путника приятны![114]
1822

69. СТАНСЫ К ЭЛИЗЕ

Когда расстались мы, прелестный друг, с тобой,
Скажу ль? из глаз моих ток слезный не катился,
Но грудь оледенил мне холод гробовой,
Тоска стеснила дух и свет в очах затмился.
О, сладостно, клянусь! с тобою было жить,
Сливать с душой твоей все мысли, разговоры,
Улыбку уст твоих небесную ловить

Еще от автора Владимир Сергеевич Филимонов
Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Стихи

Стихи Алексея Дамиановича (Демьяновича) Илличевского, лицейского соученика А. С. Пушкина воспроизводятся по антологии поэзии пушкинской поры «Издревле сладостный союз...».


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».