Поэтический мир прерафаэлитов - [34]

Like the remembrance of a guest

     That tarrieth but a day.

У СЕБЯ ДОМА

Когда я умерла, мой дух

     Вернулся в многолюдный дом;

Мои друзья давали пир

     Под деревом в саду густом.

Вино ходило по рукам,

     Лихие песни, шум да смех,

И сладость персиков и слив —

     Там все любили всех.

Я слушала их болтовню —

     Один сказал: «Нас завтра ждет

Дорога сквозь пустынный край,

     Вдоль моря дальний переход».

Другой: «До приливной волны

     Мы одолеем горный склон».

И третий: «Будет завтра день

     Удачей озарен».

И «завтра» не сходило с уст,

     Их жизнь летела, как игра;

Кричали: «Завтра!» все они,

     Никто не вспомнил про вчера.

Они берут от жизни все,

     И только мне уйти пора:

«Сегодня! Завтра!» — вот их клич;

     А я была вчера.

Я вся дрожала, но никто

     Не шевельнулся за столом;

Жаль, что меня не помнят здесь,

     И жаль покинуть этот дом.

И я из комнаты ушла —

     Любви растаявшая тень,

Ушла, как позабытый гость,

     Что пробыл только день.

Перевод В. Окуня

AFTER DEATH

The curtains were half drawn, the floor was swept

     And strewn with rushes, rosemary and may

     Lay thick upon the bed on which I lay,

Where through the lattice ivy-shadows crept.

He leaned above me, thinking that I slept

     And could not hear him; but I heard him say:

     ‘Poor child, poor child:’ and as he turned away

Came a deep silence, and I knew he wept.

He did not touch the shroud, or raise the fold

     That hid my face, or take my hand in his,

           Or ruffle the smooth pillows for my head:

           He did not love me living; but once dead

     He pitied me; and very sweet it is

To know he still is warm though I am cold.

ПОСЛЕ СМЕРТИ

Был вымыт пол. Стояла полумгла.

     Плющ обнимал постель, где я лежала.

     Боярышником убрана была

И розмарином траурная зала.

И он пришел. Он думал, я спала

     И слышать не могла, но я внимала.

     Он тихо повторял: «Как мало, мало

Несчастное дитя, ты прожила».

Он на подушке не разгладил складку,

     Не положил букета к изголовью,

             Но по его щеке слеза текла.

     Ко мне живой он не пылал любовью,

Но мертвую — жалел. И было сладко

           Остывшей мне от этого тепла.

Перевод Е. Коробковой

SOMEWHERE OR OTHER

Somewhere or other there must surely be

     The face not seen, the voice not heard,

The heart that not yet — never yet — ah me!

     Made answer to my word.

Somewhere or other, may be near or far;

     Past land and sea, clean out of sight;

Beyond the wandering moon, beyond the star

     That tracks her night by night.

Somewhere or other, may be far or near;

     With just a wall, a hedge, between;

With just the last leaves of the dying year

     Fallen on a turf grown green.

ГДЕ-ТО

Где-то там или здесь обязательно есть

     Тот, чей голос мне слышится за тишиной

И чье сердце, увы, почему-то, — Бог весть, —

     До сих пор не со мной.

Где-то рядом совсем или, может, далёко

     За холмом и за морем он чудится мне

В свете яркой звезды, устремляющей око

     Вслед бессонной луне.

Где-то в дальней дали или рядом, быть может,

     Под окном, за оградой, у самых ворот,

За желтеющим годом, что мною был прожит

     И в траву опадет.

Перевод Е. Третьяковой

A TRIAD

Three sang of love together: one with lips

     Crimson, with cheeks and bosom in a glow,

Flushed to the yellow hair and finger-tips;

     And one there sang who soft and smooth as snow

     Bloomed like a tinted hyacinth at a show;

And one was blue with famine after love,

     Who like a harpstring snapped rang harsh and low

The burden of what those were singing of.

One shamed herself in love; one temperately

     Grew gross in soulless love, a sluggish wife;

One famished died for love. Thus two of three

     Took death for love and won him after strife;

One droned in sweetness like a fattened bee:

     All on the threshold, yet all short of life.

Sir Edward Coley Burne-Jones THE TEMPLE OF LOVE Oil on canvas. Date not known Tate, London

Эдуард Коули Бёрн-Джонс ХРАМ ЛЮБВИ Холст, масло. Дата неизвестна Галерея Тейт, Лондон

ТРИАДА

Три девы пели про любовь: одна

     Огнем горела, губы рдели ало,

Вся до корней волос льняных красна;

     Другая, мягче снега, расцветала

Неброским гиацинтом у окна;

А третья, от желанья почернев,

     Как треснувшая арфа, продолжала

О сладкой боли горестный напев.

Одной любовь — позор, а для другой —

     К бездушному супружеству дорога;

Исчахла третья. Выбор сделав свой,

     Смерть, не любовь две вырвали у Бога;

Та спит в меду пресыщенной пчелой;

     И ни одной не преступить порога.

Перевод В. Окуня

A BIRTHDAY

My heart is like a singing bird

     Whose nest is in a water’d shoot;

My heart is like an apple-tree

     Whose boughs are bent with thickset fruit;

My heart is like a rainbow shell

     That paddles in a halcyon sea;

My heart is gladder than all these

     Because my love is come to me.

Raise me a dais of silk and down;

     Hang it with vair and purple dyes;

Carve it in doves and pomegranates,

     And peacocks with a hundred eyes;

Work it in gold and silver grapes,

     In leaves and silver fleurs-de-lys;

Because the birthday of my life

     Is come, my love is come to me.

Dante Gabriel Rossetti A CHRISTMAS CAROL Watercolor and gouache on paper. 1857–1858 Fogg Museum of Art, Harvard University