Поэтические поиски и произведения последних лет - [4]

Шрифт
Интервал

лети, зазвеня
         да посвистывая.
Старое, темное
         сотри в порошок,
стало чтоб легко нам
         да жить
                     хорошо!

АЛЕКСАНДР III

Шлагбаум.
              Пост.
                     Санкт-Петербург.
— Ваше императорское величество,
лошади поданы! —
                          В ответ — бурк…
(С холопами болтать не приличествует!)
Лошадь на жар.
                         Пара шпор —
звяк!
           (Убрать подозрительного субъекта!)
Запахнута шинель.
                             Пара, шпарь
шибко
             по шири
                      Невского прошпекта!
Под конвоем
                      мраморных колоннад —
Российская империя.
                                      Суд.
                                                Сенат.
Эй, поберегись!
                           Шапки наперебой.
Едет августейший
                              городовой.
А что если спросит:
              —  Пропишан пашпо́рт?
Нет? В учашток! —
                             хлюпнет бородой.
Цокают копыта,
                          звякает пара шпор,
едет августейший
                              городовой.
Александр III
                        по Невскому цокал,
стражники с шашками
                                    вдоль и поперек.
И вдруг перед вокзалом
                                  лошадь на цоколь
встала,
            уперлась —
                           и ни шагу вперед.
Век ему стоять
                     и не сдвинуться с места, —
бронзовое сердце
                              жжет, говорят,
вывеска напротив
                            какого-то треста
и новое прозвище —
                                     Ленин-град.

ТАМБОВ

1
Усатые,
         мундирные,
вращая
         крупы жирные,
въезжают
         уланы
в какой-нибудь
         Тамбов.
Глядят глаза
         лорнетные
на клапаны
         кларнетные,
и медный
         кишечник
вывалил
         тромбон.
Из-за кастрюль
         и чайников
медлительных
         начальников
кокарды
         кухарки
увидят
         с этажей.
У булочных,
         у будочек
закинут
         нити удочек, —
письмовник
         и сонник
прочитаны
         уже.
«В кофточке
         оранжевой
я приду
         на ра́ндевой,
с бравым
         уланом
пойду
         на променад.
Ты меня
         лишь вызови, —
выйду,
         стану визави,
но так,
         чтоб хозяйка
не взнала
         про меня».
И скинет
         белый фартучек,
на стенке
         веер карточек,
и пудра
         «Леда» —
на шкафчике
         ночном.
Он снимет шашку
         вескую,
окошко —
         занавескою…
Мы же
         песню
новую
         начнем!
2
Гремят возы
         обозные,
проходят
         шапки звездные,
и топот
         копытный
трогает
         панель.
Идем
         с тугими нервами,
работой
         и маневрами
покажем,
         покажем
защитную
         шинель.
Не с шашнями,
         а с шашками,
с потными
         рубашками
едем
         по этим
тамбовским
         мостовым.
Не вертимся
         пижонами
с чиновничьими
         женами, —
обходим
         дозоры
и на часах
         стоим.
Вымерли
         усатые,
позеленели
         статуи,
а степи
         качают
султанов
         ковыли.
Гордимся
         Первой Конною
и с выправкой
         спокойною
внимаем
         зарубежному
бряцанию
         вдали!..

ЛЕГЕНДА

После битвы на Згло —
         месяц побагрел.
Мертвецы без голов
         спали на бугре.
— Ой, Петро, ой, Хома,
         головы нема!
Ой, Вакула Русачук,
         где мой русый чуб?
Ой, боюсь я, боюсь —
         срежут сивый ус,
будут водку пить,
         ей-ей, из башки моей!
— Чи вставать, чи лежать,
         батько атаман?
Чи лежать, чи бежать
         к жинкам, по домам?
…Подняло, повело
         по полю туман…
— Подымайся, Павло! —
         гаркнул атаман.
— Подымайсь, шантрапа
         В поле ни беса́!
Подбирай черепа,
         целься в небеса!
В небесах широко́
         тучи свист разнес.
Сколько было черепов,
         столько стало звезд.
Гололоба, глупа,
         добела бледна —
атаманья голова
         поплыла — луна…
Хлопцам спать,
         звездам тлеть,
ну, а мне как быть?
         Брагу пить,
песни петь,
         девушек любить!
* * *
Песня мной не выдумана
хоть затейна видом она;
песню пели слепцы
под селом Селебцы.

СЕЛЬСКАЯ ГРАВЮРА

Мы работаем в краю
       кос,
                вил,
                     сена,
желто-пепельных гравюр,
       где
                туч
                          пена.
Мы, как кисти, рожь несем,
       наш
                холст —
                               лето.
Хорошо нести жнецом
       сноп,
                 сноп
                               света.
От долин, долин, долин
       туч,
                 туч
                           туши.
Косари бредут вдали,
      свет
                звезд
                            тушат.
Кубы хижин, куб бугай,
       сто−
               гов
                        кубы.
Скот уходит на луга
        же−
            вать
                        губы.
Где коровы плоский лоб,
         ка−
                  дык
                          в зобе,
гонят медленных волов:
       — Цоб
                   цоб,
                           цобе!..
Проса желтую струю
          на−
             земь
                       сыпя,
кормят птицу пеструю:
      — Цип,
                    цип,

Еще от автора Семён Исаакович Кирсанов
Эти летние дожди...

«Про Кирсанова была такая эпиграмма: „У Кирсанова три качества: трюкачество, трюкачество и еще раз трюкачество“. Эпиграмма хлесткая и частично правильная, но в ней забывается и четвертое качество Кирсанова — его несомненная талантливость. Его поиски стихотворной формы, ассонансные способы рифмовки были впоследствии развиты поэтами, пришедшими в 50-60-е, а затем и другими поэтами, помоложе. Поэтика Кирсанова циркового происхождения — это вольтижировка, жонгляж, фейерверк; Он называл себя „садовником садов языка“ и „циркачом стиха“.


Гражданская лирика и поэмы

В третий том Собрания сочинений Семена Кирсанова вошли его гражданские лирические стихи и поэмы, написанные в 1923–1970 годах.Том состоит из стихотворных циклов и поэм, которые следуют в хронологическом порядке.


Искания

«Мое неизбранное» – могла бы называться эта книга. Но если бы она так называлась – это объясняло бы только судьбу собранных в ней вещей. И верно: публикуемые здесь стихотворения и поэмы либо изданы были один раз, либо печатаются впервые, хотя написаны давно. Почему? Да главным образом потому, что меня всегда увлекало желание быть на гребне событий, и пропуск в «избранное» получали вещи, которые мне казались наиболее своевременными. Но часто и потому, что поиски нового слова в поэзии считались в некие годы не к лицу поэту.


Лирические произведения

В первый том собрания сочинений старейшего советского поэта С. И. Кирсанова вошли его лирические произведения — стихотворения и поэмы, — написанные в 1923–1972 годах.Том состоит из стихотворных циклов и поэм, которые расположены в хронологическом порядке.Для настоящего издания автор заново просмотрел тексты своих произведений.Тому предпослана вступительная статья о поэзии Семена Кирсанова, написанная литературоведом И. Гринбергом.


Последний современник

Фантастическая поэма «Последний современник» Семена Кирсанова написана в 1928-1929 гг. и была издана лишь единожды – в 1930 году. Обложка А. Родченко.https://ruslit.traumlibrary.net.


Фантастические поэмы и сказки

Во второй том Собрания сочинений Семена Кирсанова вошли фантастические поэмы и сказки, написанные в 1927–1964 годах.Том составляют такие известные произведения этого жанра, как «Моя именинная», «Золушка», «Поэма о Роботе», «Небо над Родиной», «Сказание про царя Макса-Емельяна…» и другие.