Поэт, или Охота на призрака - [58]

Прежде чем войти вслед за горничной, Глэдден огляделся по сторонам. Мотель имел форму полумесяца; два этажа, на каждом по двадцать четыре комнаты. Из окна в коридоре виднелся пустынный внутренний двор с бассейном, где по случаю прохладной погоды никто не гулял. На втором этаже напротив Глэдден разглядел сквозь стекло распахнутую дверь какого-то номера и стоявшую возле нее другую тележку. Второй горничной видно не было. Коридор, в который выходила его дверь, тоже казался пустым.

Все это отняло у Глэддена не больше нескольких секунд. Осмотрев окрестности, он шагнул к себе в комнату и запер дверь как раз тогда, когда Эвангелина вышла из ванной. В руках у нее был полиэтиленовый пакет из мусорной корзины.

– Вы не должны закрывать дверь во время уборки, сэр. Таковы правила.

Глэдден загородил ей дорогу.

– Ты видела фотографию?

– Что? Вы мешаете мне пройти, сэр. Я должна…

– Ты видела фотографию в компьютере?

Он указал на экран ноутбука, внимательно следя за выражением ее глаз. Эвангелина выглядела смущенной, однако не обернулась.

– Какую еще фотографию?!

Не выдержав, она бросила взгляд на смятую постель, и на ее лице отчетливо проступили признаки тревоги и нарастающего раздражения.

– Я ничего не крала. Если у вас что-то пропало, позвоните мистеру Баррису. Я честная женщина. Мистер Баррис вызовет другую горничную, чтобы она меня обыскала. Никаких фотографий я не трогала и не знаю, о чем вы говорите.

Глэдден некоторое время смотрел на нее и вдруг ухмыльнулся.

– Знаешь, Эвангелина, – сказал он, – возможно, ты действительно честная женщина. Но я должен быть уверен. Надеюсь, ты понимаешь?..

Глава 14

Фонд поддержки правопорядка находился в Вашингтоне на Девятой авеню, всего в нескольких кварталах от Министерства юстиции и штаб-квартиры ФБР. Здание впечатляло своими размерами, и я подумал, что под его крышей наверняка приютились и другие агентства и организации, финансируемые из государственной казны. Так оно и оказалось. Пройдя сквозь массивную дверь, я сверился с указателем на стене и стал подниматься на лифте на третий этаж.

Похоже, Фонд поддержки правопорядка занимал весь третий этаж целиком. Здесь в вестибюле напротив лифта стоял обширный стол, за которым сидела столь же обширная дама средних лет. Такие столы мы, газетчики, частенько называем между собой «бастионами», потому что охраняющие их женщины-секретари обычно стоят насмерть, не пропуская посетителей туда, куда им необходимо пройти, и не давая увидеться с тем, с кем нужно.

Подойдя к этому даже на вид неприступному рубежу обороны, я сказал секретарше, что мне хотелось бы побеседовать с директором фонда доктором Натаном Фордом, о котором упоминалось в статье «Нью-Йорк таймс», посвященной самоубийствам среди полицейских. Почему-то мне казалось, что именно Форд распоряжается информацией, доступ к которой мне необходимо было получить.

– Директор на обеде. Вам назначено?

Я объяснил, что не успел договориться с Фордом о встрече, поскольку только-только прилетел в Вашингтон, и в подтверждение серьезности своих намерений предъявил ей одну из визитных карточек. Одновременно я украдкой бросил взгляд на часы: четверть первого.

– Ах, репортер! – произнесла женщина с таким выражением лица, как будто перед ней стоял беглый каторжник. – Это совсем другое дело. В таком случае вам придется сначала обратиться в пресс-службу, а уж они решат, насколько у вас важное дело и можете ли вы встретиться с нашим директором.

– Понимаю. Кстати, сотрудники пресс-службы тоже, должно быть, обедают. Я не ошибся?

Секретарша сняла трубку оранжевого телефона и набрала номер.

– Майк? Ты на месте? Тут пришел какой-то тип, который утверждает, что работает в «Роки-Маунтин ньюс»… Что? Нет, конечно же, он хочет встретиться с самим доктором Фордом…

Выслушав ответ, она сказала «о’кей» и положила трубку на рычаг.

– Вас примет Майкл Уоррен. Поторопитесь, в тринадцать тридцать у мистера Уоррена назначена встреча.

– А куда идти?

– Комната номер триста три. Прямо по коридору, затем сверните направо, первая дверь с правой стороны.

Шагая в указанном направлении, я пытался вспомнить, кто такой этот Майкл Уоррен. Имя показалось мне знакомым, вот только где и когда я его слышал?

Дверь триста третьей комнаты была открыта. Я уже приблизился к ней, когда навстречу мне вышел мужчина лет сорока. Мне показалось, что он собирается уходить, однако, заметив меня, мужчина остановился.

– Это вы из «Роки-Маунтин ньюс»?

– Да.

– Я уж начал беспокоиться, вдруг вы не туда свернули. Заходите. К сожалению, у меня не так много времени. Меня зовут Майк Уоррен. Для печати, коли соберетесь смешать меня с грязью, я, естественно, Майкл, но смею надеяться, что у нас с вами до этого не дойдет. Давайте поговорим о вашем деле, может быть, я смогу быть полезным.

Он вернулся за свой стол, заваленный бумагами; я представился, и мы пожали друг другу руки. Потом Майк предложил садиться. На одном краю стола громоздились стопки газет, на другом стояла фотография женщины с двумя детьми, повернутая так, чтобы снимок могли видеть и хозяин кабинета, и посетители. Слева от стола на низкой тумбочке помещался компьютер, а на стене за креслом висел снимок самого Уоррена, которому пожимал руку лично президент США. Майк был чисто выбрит и одет в светлую сорочку с темно-бордовым галстуком. Воротник сорочки был немного потерт в тех местах, где она соприкасалась со щетиной, отраставшей к вечеру на щеках. Пиджак висел на спинке кресла. Кожа на лице Майка, особенно по контрасту с прямыми черными волосами и маленькими темными глазами, выглядела удивительно белой.