Поэмы - [38]

Шрифт
Интервал

Строительство. Приезд царевича.

Фархад увлечен искусством Карена

ГЛАВА XVI

ОТДЕЛКА ДВОРЦОВ

Обучение у каменотеса Карена.

Тайна закалки горных орудий.

Изучение живописи. Отделка дворцов.

Гурии во дворцах. Бассейны с вином.

Награждение строителей.

Заготовка пиршественных припасов

ГЛАВА XVII

ПИРЫ ВО ДВОРЦАХ

Весенний пир. Летний пир.

Осенний пир. Зимний пир.

Конец пирам. Снова роковая скорбь.

Отчаяние хакана

ГЛАВА XVIII

ХАКАН ПРЕДЛАГАЕТ ФАРХАДУ СВОЙ ТРОН

Размышления хакана о сыне.

Что в дервише достоинство — то в правителе порок.

Мера милостей и мера кар.

Яд убивают противоядием. Юность и старость.

Над кем смеется гребешок? Предложение хакана.

Отказ Фархада от власти.

Вынужденное согласие Фархада

ГЛАВА XIX

ЗЕРКАЛО ИСКАНДАРА [55]

Сокровищница хакана. Таинственный ларец.

Надпись на зеркале Искандара.

Что ждет того, кто отправится в Грецию?

Предупреждение смельчаку. Фархад теряет покой

Кто вяжет в книгах тонких мыслей вязь,
Так свой рассказ украсил, вдохновясь.
* * *
Лишь получил хакан такой ответ —
Желания сердечного предмет,
Он радостью настолько полон стал,
Что весь Китай ему казался мал.
Каких он ни придумывал наград,
Все большего заслуживал Фархад.
Сокровища подземных рудников?
Нет! Им цена — не больше черепков!
Сокровища морей? Что жемчуга,
Что камешки, — цена недорога!
Не знал хакан, чем сына одарить:
Решил хакан хранилища открыть.
Не говори — хранилища, не то:
Сто рудников и океанов сто!
Тех ценностей ни сосчитать нельзя,
Ни в сновиденьях увидать нельзя.
Владелец клада мудрости — и тот
Лишь от рассказа горем изойдет.
Туда вступивший проходил подряд
Чрез сорок первых кладовых-палат.
А в каждой — сорок урн. Не выбирай:
Все золотом полны по самый край!
А золота, хоть в каждой равный вес,
Но что ни урна — то сосуд чудес.
Так, золото в одной копнешь, как воск:
Что хочешь делай, — разомнешь, как воск!
И снова сорок кладовых-палат,
Но здесь шелками очарован взгляд.
По сорок тысяч было тут кусков
Пленительных узорчатых шелков.
Тут изумленью не было границ,
Тут перворазум повергался ниц
Пред красотою всяческих чудес
И пред искусством ткаческих чудес.
Не только шелк в кусках, — одежд таких
Не выходило из-под рук людских.
Не ведавшим ни ножниц, ни иглы,
Земной им было мало похвалы.
Так создавал их чародей-портной
В своей сверхсовершенной мастерской.
В одной из этих шелковых палат
Хранитель показал такой халат,
Что не один, а десять их надев
На стройный стан любой из райских дев,
Сквозь десять — так же розово-чиста —
Прельщала б райской девы нагота…
Для мускуса особый был амбар,
Где на харвар навален был харвар.
И если б счетчик разума пришел,
И тысячной бы части он не счел
Несметных драгоценностей: и он
Был бы таким количеством смущен.
Как кровь, был влажен там любой рубин, —
Он слезы исторгал из глаз мужчин,
А каждое жемчужное зерно
Могло лишить и жизни заодно.
Еще другое было чудо там:
Хранилось тысяч сто сосудов там —
Хрусталь и яшма. Годовой налог
С большой страны их окупить не мог.
Сто самых ценных выбрал казначей, —
Мир не видал прекраснее вещей!
Чем больше шах и шах-заде глядят,
Тем больше оторваться не хотят.
Глядят — и то качают головой,
То молча улыбаются порой…
Но зрелищем пресыщен, наконец,
Фархад заметил в стороне ларец.
Как чудо это создала земля!
Был дивный ларчик весь из хрусталя, —
Непостижим он, необыден был.
Внутри какой-то образ виден был,
Неясен, смутен, словно был далек, —
Неотразимой прелестью он влек.
В ларце замок — из ста алмазов… Нет!
То не ларец, то замок страшных бед!
Ничем не отомкнешь его врата, —
Так эта крепость горя заперта!
Сказал Фархад: «Мой государь-отец!
Хочу хрустальный разглядеть ларец:
На диво все необычайно в нем, —
Скрывается, как видно, тайна в нем.
Чтоб разгадать я тайну эту мог,
Пусть отомкнут немедленно замок!»
Пытался скрыть смущение хакан,
И начал с извинения хакан:
«Нельзя твоей исполнить просьбы нам.
Открыть ларец не удалось бы нам:
Нет от него ключа — вот дело в чем,
А не открыть его другим ключом.
И сами мы не знаем, что таит
Ларец, столь обольщающий на вид».
Царевича не успокоил шах,
В нем любопытство лишь утроил шах.
Фархад сказал: «Что человек творил,
То разум человеческий открыл,
И, значит, размышления людей —
Такой же ключ к творениям людей.
А так как я во все науки вник,
То трудностей пугаться не привык.
Но если суть ларца я не пойму,
То нет покоя сердцу моему!..»
Но как Фархада шах ни вразумлял,
Как ни доказывал, ни умолял,
Царевич все нетерпеливей был,
Настойчивее и пытливей был.
И понял шах, что смысла нет хитрить,
Что должен сыну правду он открыть.
И приказал он отомкнуть замок,
И зеркало из ларчика извлек.
Магическое зеркало! Оно, —
Столетьями в хрусталь заключено,
Как в раковине жемчуг, — в том ларце
Хранилось у хакана во дворце.
Нет! Словно солнце в сундуке небес,
Хранилось это зеркало чудес.
Мудрец его украсить так решил,
Что тайно сзади тайну изложил:
«Вот зеркало, что отражает мир:
Оно зенит покажет и надир;
Четыреста ученых вместе с ним
(С Платоном каждый может быть сравним)
Над зеркалом трудились. Миру в дар
Его оставил Искандар-сардар.
Проникшие в начала и концы,
Всеведущие в сферах мудрецы,
Постигшие взаимосвязь планет,
Обдумывали дело много лет,
Счастливую отметили звезду
И вдохновенно отдались труду.
Кто зеркало найдет в любой из стран,

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Стена Искандара

«Стена Искандара», пятая, последняя, поэма «Пятерицы», — объемное многоплановое эпическое произведение, в котором нашли свое отражение основные вопросы, волновавшие умы и сердца людей того далекого времени и представляет собой подлинную энциклопедию общественной жизни и мыслей эпохи Навои.Главным героем поэмы является Искандар, и почти весь сюжет произведения связан с его личностью, с его деятельностью и мировоззрением. В лице великого полководца древности Навои создает образ идеального правителя и противопоставляет его государственным деятелям своей эпохи.


Рекомендуем почитать
Египетская мифология

Любой народ, любая эпоха по-своему пытаются объяснить окружающий мир, смысл жизни, выработать некую иерархию ценностей, - и создают свою мифологию. В египетской мифологии поэтичность доминирует над реальностью. Системный свод древнеегипетских мифов и легенд в литературно-художественном пересказе И.В.Рака продолжает традицию отечественных популярных изданий, посвященных наиболее значительным мифологиям Древнего мира, - Двуречья, Греции и Рима, Китая, Индии, Ирана.


Саладин Победитель Крестоносцев

Эта книга — о Салах ад-Дине, кто был благочестием (Салах) этого мира и веры (ад-Дин), о бесстрашном воителе, освободившем Святой Город от чужеземных завоевателей, о мудром и образованном правителе мусульман.


Счастливая соломинка

Японская культура так же своеобразна, как и природа Японии, философской эстетике которой посвящены жизнь и быт японцев. И наиболее полно восточная философия отражена в сказочных жанрах. В сборник японских сказок «Счастливая соломинка» в переводе Веры Марковой вошли и героические сказки-легенды, и полные чудес сказки о фантастических существах, и бытовые шуточные сказки, а также сказки о животных. Особое место занимает самый любимый в народе жанр – философские и сатирические сказки-притчи.


Нефритовая Гуаньинь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Новые записи Ци Се, или О чем не говорил Конфуций

Вашему вниманию предлагается перевод и исследование сборника коротких рассказов и заметок в жанре бицзи, принадлежащего перу известного китайского литератора XVIII века Юань Мэя.Рассматриваемая коллекция рассказов и заметок Юань Мэя известна под двумя названиями: "О чем не говорил Конфуций" (Цзы бу юй) и "Новые [записи] Ци Се" (Синь Ци Се). Первоначально Юань Мэй назвал свой сборник "О чем не говорил Конфуции", но, узнав, что под этим названием выпустил сборник рассказов один писатель, живший при династии Юань, изменил наименование своей коллекции на "Новые [записи] Ци Се".Из 1023 произведений, включенных Юань Мэем в коллекцию, 937 так или иначе связаны с темой сверхъестественного.


Приключения четырех дервишей

ББК 84 Тадж. 1 Тадж 1П 75Приключения четырех дервишей (народное) — Пер. с тадж. С. Ховари. — Душанбе: «Ирфон», 1986. — 192 с.Когда великий суфийский учитель тринадцатого столетия Низамуддин Аулийя был болен, эта аллегория была рассказана ему его учеником Амиром Хисравом, выдающимся персидским поэтом. Исцелившись, Низамуддин благословил книгу, и с тех пор считается, что пересказ этой истории может помочь восстановить здоровье. Аллегорические измерения, которые содержатся в «Приключениях четырех дервишей», являются частью обучающей системы, предназначенной для того, чтобы подготовить ум к духовному развитию.Четверо дервишей, встретившиеся по воле рока, коротают ночь, рассказывая о своих приключениях.


Шах-наме

Поэма Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей») — это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI–IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского.


Корабль дураков. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто. Письма тёмных людей. Диалоги

В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.


Разбойники

Основной мотив «Разбойников» Шиллера — вражда двух братьев. Сюжет трагедии сложился под влиянием рассказа тогдашнего прогрессивного поэта и публициста Даниэля Шубарта «К истории человеческого сердца». В чертах своего героя Карла Моора сам Шиллер признавал известное отражение образа «благородного разбойника» Рока Гипарта из «Дон-Кихота» Сервантеса. Много горючего материала давала и жестокая вюртембергская действительность, рассказы о настоящих разбойниках, швабах и баварцах.Злободневность трагедии подчеркивалась указанием на время действия (середина XVIII в.) и на место действия — Германия.Перевод с немецкого Н. МанПримечания Н. СлавятинскогоИллюстрации Б. Дехтерева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».