Поэмы и стихи - [7]

138

Казалось, падала она

Рекою с крутизны.

Но вихрь не близился, и все ж

Корабль вперед несло!

И мертвецы, бледны, страшны,

При блеске молний и Луны

Вздохнули тяжело.

Вздохнули, встали, побрели,

В молчанье, в тишине.

Я на идущих мертвецов

Смотрел, как в страшном сне.

А ветер стих, но бриг наш плыл,

И кормчий вел наш бриг.

Матросы делали свое,

Кто где и как привык.

Но каждый был, как манекен,

Безжизнен и безлик.

Сын брата моего стоял

Плечом к плечу со мной.

Один тянули мы канат,

Но был он труп немой".

"Старик, мне страшно!" —

"Слушай Гость, И сердце успокой!

139

Не души мертвых, жертвы зла,

Вошли, вернувшись, в их тела,

Но светлых духов рой.

И все, с зарей оставив труд,

Вкруг мачты собрались,

И звуки сладостных молитв

Из уст их полились.

И каждый звук парил вокруг —

Иль к Солнцу возлетал.

И вниз неслись они чредой,

Иль слитые в хорал.

Лилась то жаворонка трель

С лазоревых высот,

То сотни щебетов иных,

Звенящих в зарослях лесных,

В полях, над зыбью вод.

То флейту заглушал оркестр,

То пели голоса,

Которым внемля в светлый день,

Ликуют небеса.

Но смолкло все.

Лишь паруса

Шумели до полдня.

Так меж корней лесной ручей

Бежит, едва звеня,

140

Баюкая притихший лес

И в сон его клоня.

И до полудня плыл наш бриг,

Без ветра шел вперед,

Так ровно, словно кто-то вел

Его по глади вод.

Под килем, в темной глубине,

Из царства вьюг и тьмы

Плыл Дух, он нас на ветер гнал

Из южных царств зимы.

Но в полдень стихли паруса,

И сразу стали мы.

Висел в зените Солнца диск

Над головой моей.

Но вдруг он, словно от толчка,

Сместился чуть левей

И тотчас — верить ли глазам? —

Сместился чуть правей.

И, как артачащийся конь,

Рывком метнулся вбок.

Я в тот же миг, лишившись чувств,

Упал, как сбитый с ног.

Не знаю, долго ль я лежал

В тяжелом, темном сне.

141

И, лишь с трудом открыв глаза,

Сквозь тьму услышал голоса

В воздушной вышине.

"Вот он, вот он, — сказал один,

Свидетелем Христос —

Тот человек, чьей злой стрелой

Загублен Альбатрос.

Любил ту птицу мощный Дух,

Чье царство — мгла и снег.

А птицей был храним он сам,

Жестокий человек".

И голос прозвенел другой,

Но сладостный как мед:

"Он кару заслужил свою

И кару понесет".

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Первый голос

"Не умолкай, не умолкай,

Не исчезай в тумане —

Чья сила так стремит корабль?

Что видно в океана?"

142

Второй голос

"Смотри — как пред владыкой раб,

Смиренно замер он,

И глаз огромный на Луну

Спокойно устремлен.

губителен иль ясен путь —

Зависит от Луны.

Но ласково глядит она

На море с вышины".

Первый голос

"Но чем, без ветра и без волн,

Корабль вперед гоним?"

Второй голос

"Пред ним разверстый, воздух вновь

Смыкается за ним.

Назад, назад! Уж поздно, брат,

И скоро день вернется,

Все медленней пойдет корабль,

Когда Моряк проснется".

Я встал. Мы полным ходом шли

При Звездах и Луне.

143

Но мертвецы брели опять,

Опять брели ко мне.

Как будто я — их гробовшик,

Все стали предо мной.

Зрачки окаменелых глаз

Сверкали под Луной.

В глазах застыл предсмертный страх,

И на устах — укор.

И ни молиться я не мог,

Ни отвратить мой взор.

Но кара кончилась.

Чиста Была кругом вода.

Я вдаль глядел, хоть страшных чар

Не стало и следа, —

Так путник, чей пустынный путь

Ведет в опасный мрак,

Раз обернется и потом

Спешит, ускорив шаг,

Назад не глядя, чтоб не знать,

Далек иль близок враг.

И вот бесшумный, легкий бриз

Меня овеял вдруг,

144

Не зыбля, не волнуя гладь,

Дремавшую вокруг.

Он в волосах моих играл

И щеки освежал.

Как майский ветер, был он тих,

И страх мой исчезал.

Так быстр и легок, плыл корабль,

Покой и мир храня.

Так быстр и легок, веял бриз,

Касаясь лишь меня.

Я сплю? Иль это наш маяк?

И церковь под холмом?

Я вновь на родине моей,

Я узнаю свой дом.

Я, потрясенный, зарыдал!

Но в гавань мы вошли…

Всевышний, разбуди меня

Иль сон навек продли!

Весь берет в лунный свет одет,

И так вода ясна!

И только тени здесь и там

Раскинула Луна.

А холм и церковь так светлы

В сияющей ночи.

145

И спящий флюгер серебрят

Небесные лучи.

От света бел, песок блестел,

И вдруг — о дивный миг! —

В багряных ризах сонм теней

Из белизны возник.

Невдалеке от корабля —

Багряный сонм теней.

Тут я на палубу взглянул —

О Господи, на ней

Лежали трупы, но клянусь,

клянусь крестом твоим:

Стоял над каждым в головах

Небесный серафим.

И каждый серафим рукой

Махнул безмолвно мне,

И был чудесен их привет,

Их несказанный, странный свет,

Как путь к родной стране.

Да, каждый мне рукой махал

И звал меня без слов.

Как музыка, в моей душе

Звучал безмолвный зов.

И я услышал разговор,

Услышал плеск весла

146

И, обернувшись, увидал:

За нами лодка шла.

Рыбак с сынишкой в ней сидел.

О, доброта Творца! —

Такую радость не убьет

Проклятье мертвеца!

И третий был

Отшельник там,

Сердец заблудших друг.

Он в славословиях

Творцу Проводит свой досуг.

Он смоет Альбатроса кровь

С моих преступных рук.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

Отшельник тот в лесу живет

На берегу морском.

Он славит Божью благодать,

И он не прочь потолковать

С заезжим моряком.

Он трижды молится на дню,

Он трав язык постиг,

И для него замшелый пень

— Роскошный пуховик.

Челн приближался, и

Рыбак Сказал:

"Но где ж огни?

147

Их столько было, как маяк,

Горели здесь они".

"Ты прав, —

Отшельник отвечал,

И видят небеса:

Не отзывается никто

На наши голоса.

Но как истрепан весь корабль,

Истлели паруса, —

Как листья мертвые в лесу,

Что вдоль ручья лежат,

Когда побеги снег накрыл,