Поэмы - [8]

Шрифт
Интервал


Даже звука! Ну, просто полый

Шум — пилы, например, сквозь сон.

Расставание — просто школы

Хлебникова соловьиный стон,


Лебединый…

     Но как же вышло?

Точно высохший водоем —

Воздух! Руку о руку слышно.

Расставаться — ведь это гром


Нá голову… Океан в каюту!

Океании крайний мыс!

Эти улицы — слишком круты:

Расставаться — ведь это вниз,


Под гору… Двух подошв пудовых

Вздох… Ладонь, наконец, и гвоздь!

Опрокидывающий довод:

Расставаться — ведь это врозь,


Мы же — сросшиеся…

11

Разом проигрывать —

Чище нет!

Загород, пригород:

Дням конец.


Негам (читай — камням),

Дням, и домам, и нам.


Дачи пустующие! Как мать

Старую — так же чту их.


Это ведь действие — пустовать:

Полое не пустует.


(Дачи, пустующие на треть,

Лучше бы вам сгореть!)


Только не вздрагивать,

Рану вскрыв.

Зáгород, зáгород,

Швам разрыв!


Ибо — без лишних слов

Пышных — любовь есть шов.


Шов, а не перевязь, шов — не щит.

— О, не проси защиты! —

Шов, коим мертвый к земле пришит,

Коим к тебе пришита.


(Время покажет еще, каким:

Легким или тройным!)


Так или иначе, друг, — по швам!

Дребезги и осколки!

Только и славы, что треснул сам:

Треснул, а не расползся!


Что под наметкой — живая жиль

Красная, а не гниль!


О, не проигрывает —

Кто рвет!

Загород, пригород:

Лбам развод.


По слободам казнят

Нынче, — мозгам сквозняк!


О, не проигрывает, кто прочь —

В час, как заря займется.

Целую жизнь тебе сшила в ночь

Нáбело, без наметки.


Так не кори же меня, что вкривь.

Пригород: швам разрыв.


Души неприбранные —

В рубцах!..

Загород, пригород…

Яр размах


Пригорода. Сапогом судьбы,

Слышишь — по глине жидкой?

…Скорую руку мою суди,

Друг, да живую нитку


Цепкую — как ее ни канай!

По — следний фонарь!

* * *

Здесь? Словно заговор —

Взгляд. Низших рас —

Взгляд. — Можно нá гopy?

В по — следний раз!

12

Частой гривою

Дождь в глаза. — Холмы.

Миновали пригород.

Зá городом мы.


Есть — да нету нам!

Мачеха — не мать!

Дальше некуда.

Здесь околевать.


Поле. Изгородь.

Брат стоим с сестрой.

Жизнь есть пригород.

Зá городом строй!


Эх, проигранное

Дело, господа!

Всё-то — пригороды!

Где же города?!


Рвет и бесится

Дождь. Стоим и рвем.

За три месяца

Первое вдвоем!


И у Иова,

Бог, хотел взаймы?

Да не выгорело:

Зá городом мы!

* * *

За городом! Понимаешь? Зá!

Вне! Перешед вал!

Жизнь — это место, где жить нельзя:

Ев — рейский квартал…


Так не достойнее ль вó сто крат

Стать Вечным Жидом?

Ибо для каждого, кто не гад,

Ев — рейский погром —


Жизнь. Только выкрестами жива!

Иудами вер!

На прокаженные острова!

В ад! — всюду! — но не в


Жизнь, — только выкрестов терпит, лишь

Овец — палачу!

Право-на-жительственный свой лист

Но — гами топчу!


Втаптываю! За Давидов щит —

Месть! — В месиво тел!

Не упоительно ли, что жид

Жить — нé захотел?!


Гетто избранничеств! Вал и ров.

По — щады не жди!

В сём христианнейшем из миров

Поэты — жиды!

13

Так ножи вострят о камень,

Так опилки метлами

Смахивают. Под руками —

Меховое, мокрое.


Где ж вы, двойни:

Сушь мужская, мощь?

Под ладонью —

Слезы, а не дождь!


О каких еще соблазнах —

Речь? Водой — имущество!

После глаз твоих алмазных,

Под ладонью льющихся, —


Нет пропажи

Мне. Конец концу!

Глажу — глажу —

Глажу по лицу.


Такова у нас, Маринок,

Спесь, — у нас, полячек-то.

После глаз твоих орлиных,

Под ладонью плачущих…


Плачешь? Друг мой!

Всё мое! Прости!

О, как крупно,

Солоно в горсти!


Жестока слеза мужская:

Обухóм по темени!

Плачь, с другими наверстаешь

Стыд, со мной потерянный.


Оди — накового

Моря — рыбы! Взмах:

…Мертвой раковиной

Губы на губах.

* * *

В слезах.

Лебеда —

На вкус.

— А завтра,

Когда

Проснусь?

14

Тропою овечьей —

Спуск. Города гам.

Три девки навстречу.

Смеются. Слезам


Смеются, — всем полднем

Недр, гребнем морским!

Смеются!

     — недолжным,

Позорным, мужским


Слезам твоим, видным

Сквозь дождь — в два рубца!

Кан жемчуг — постыдным

На бронзе бойца.


Слезам твоим первым,

Последним, — о, лей! —

Слезам твоим — перлам

В короне моей!


Глаз явно не туплю.

Сквозь ливень — перюсь.

Венерины куклы,

Вперяйтесь! Союз


Сей более тесен,

Чем влечься и лечь.

Самóй Песней Песен

Уступлена речь


Нам, птицам безвестным,

Челом Соломон

Бьет, ибо совместный

Плач — больше, чем сон!

* * *

И в полые волны

Мглы — сгорблен и равн —

Бесследно, безмолвно —

Как тонет корабль.


Прага, 1 февраля — Иловищи, 8 июня 1924

КРЫСОЛОВ 

Лирическая caтиpa

ГОРОД ГАММЕЛЬН 

(Глава первая)

Стар и давен город Гаммельн,

Словом скромен, делом строг,

Верен в малом, верен в главном:

Гаммельн — славный городок!


В ночь, как быть должно комете,

Спал без прóсыпу и сплошь.

Прочно строен, чисто мéтен,

До умильности похож


— Не подойду и на выстрел! —

На своего бургомистра.


В городе Гаммельне дешево шить:

Только один покрой в нем.

В городе Гаммельне дешево жить

И помирать спокойно.


Гривенник — туша, пятак — кувшин

Сливок, полушка — твóрог.

В городе Гаммельне, знай, один

Только товар и дорог:


Грех.


(Спросим дедов:

Дорог: редок.)


Ни распоясавшихся невест,

Ни должников, — и кроме

Пива — ни жажды в сердцах. На вес

Золота или крови —


Грех. Полстолетия (пятьдесят

Лет) на одной постели

Благополучно проспавши, спят

Дальше. «Вдвоем потели,


Вместе истлели». Тюфяк, трава, —

Разница какова?


Еще от автора Марина Ивановна Цветаева
Сказка матери

`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.


Сказки матери

Знаменитый детский психолог Ю. Б. Гиппенрейтер на своих семинарах часто рекомендует книги по психологии воспитания. Общее у этих книг то, что их авторы – яркие и талантливые люди, наши современники и признанные классики ХХ века. Серия «Библиотека Ю. Гиппенрейтер» – и есть те книги из бесценного списка Юлии Борисовны, важные и актуальные для каждого родителя.Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) – русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.С необыкновенной художественной силой Марина Цветаева описывает свои детские годы.


Дневниковая проза

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Повесть о Сонечке

Повесть посвящена памяти актрисы и чтицы Софьи Евгеньевны Голлидэй (1894—1934), с которой Цветаева была дружна с конца 1918 по весну 1919 года. Тогда же она посвятила ей цикл стихотворений, написала для неё роли в пьесах «Фортуна», «Приключение», «каменный Ангел», «Феникс». .


Мой Пушкин

«… В красной комнате был тайный шкаф.Но до тайного шкафа было другое, была картина в спальне матери – «Дуэль».Снег, черные прутья деревец, двое черных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а еще один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий – Дантес. Дантес вызвал Пушкина на дуэль, то есть заманил его на снег и там, между черных безлистных деревец, убил.Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом я узнала, что Пушкин – поэт, а Дантес – француз. Дантес возненавидел Пушкина, потому что сам не мог писать стихи, и вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета ...».


Проза

«Вся моя проза – автобиографическая», – писала Цветаева. И еще: «Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком». Написанное М.Цветаевой в прозе – от собственной хроники роковых дней России до прозрачного эссе «Мой Пушкин» – отмечено печатью лирического переживания большого поэта.