Поехали - [6]

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

"Гезенк". Это вертикальная шахта. Она "слепая", то есть не выходит на поверхность и спускается с верхнего горизонта на нижний. Уголь из гезенка выбирается (добывается) уступами. Вырубанный, он падает вниз, в такую дыру, которая называется скважиной, а оттуда попадает в вагончики, вагончики коногон гонит к клети, из клети уголь идет на-гора в склад, из складов в железнодорожные вагоны, из железнодорожных вагонов в жилкоопы.

— Ах, как у нас сегодня тепло! Надо открыть форточку!

Попадает уголь еще и на заводы, на фабрики, в коксовые печи, но это нас мало интересует… Нам лишь бы:

— Ах, как у нас сегодня тепло!

Гезенк… Не правда ли, это слово напоминает какие-то удивительные газоны?.. А в газонах роскошные цветы… Цветы пахнут… Правда, напоминает?..

Автор должен, однако, к превеликому сожалению, констатировать, что ничего подобного…

Газон не гезенк, а гезенк не газон.

Гезенк, еще раз повторяю, — шахта, где уступами рубится уголь. А все эти уступы в гезенке называются "полем".

Как автор сожалеет, товарищи, что вы не видели этого гезенкового поля, и как ему будет неловко, если на вопрос, знаете ли вы, что такое поле в шахте, вы ответите:

Ой, да в поле жито

Копытами сбито.

Ой, как автору будет неловко!

Как жаль, что вы, товарищи, возвращаетесь уже из шахты на-гора, как можно дальше удаляясь от штрека, и не хотите принять неоднократные приглашения проводника по шахте:

— Может быть, полем пройдемся?.. Уступами?

Как жаль! Жаль, товарищи, так как поле — всегда самое излюбленное место для прогулок…

А тут не только одно поле, но еще и уступы. И не только уступы, но еще и лес.

Поле, лес, уступы… Чего же еще вам надо для приятной прогулки?

Вы, может, не верите, что там есть лес? Есть! Есть специальные в шахте люди, зовутся они лесогонами. Их задача только в том и состоит, чтобы гнать в уступы лес.

Прогулка шахтным "полем", правда, довольно оригинальная, но это ни в коем случае не должно вас останавливать, поскольку вы так страстно желаете узнать, где именно и как именно добывается каменный уголь.

Прогуляться, следовательно, несомненно, стоит.

Относиться к этому нужно серьезно, не легкомысленно, не думать так, как думал один из многих обследователей труда на шахтах…

— Куда бы хотели? — спросил его заведующий шахтой.

— Всюду хочу!

— Как всюду?

— Я хочу осмотреть всю шахту, на всех горизонтах, все участки, все забои…

— Не слишком ли много будет, товарищ? — вежливо спросил его завшахтой.

— Нет! Не много!

— Может быть, мы бы сегодня осмотрели одно-два поля, а потом, если вам захочется, завтра еще…

— Нет! Только сегодня! И только сейчас! И поскорее!

— Прошу! Пожалуйста!

Подошли они к скважине. Завшахтой протиснулся в скважину вьюном и оттуда спрашивает:

— За мною, товарищ?

— Куда?

— В гезенк, товарищ! На уступы!

— Вон туда? В эту дыру?

— Это не дыра, это скважина. Это единственный ход, которым можно повидать работу в забоях.

— А… а пошире нет?

— Пошире, товарищ, нет. Да пошире, товарищ, и не требуется. Прошу. Пласт тут тонкий, толщиной в метр. Нагнитесь. Лампочку рекомендую повесить на шею, а то она будет вам мешать, и лезьте за мною…

— А как же лезть?

— А так… Смотрите на меня и лезьте, как я…

— Ничего не вижу.

— Как ничего не видите?

— Плохо светит лампочка…

— Прекрасно светит… Все, что нужно, видно…

— Ну, нужно было хотя бы свечей на двадцать пять лампы завести… Где вы?

— Вот я!

— Не торопитесь, пожалуйста…

— Я потихоньку…

— Где вы?

— Я тут!

— Я вас не вижу!

— А я вас вижу! Берите направо под уступ, чтобы нечаянно углем не задело… Как раз рубят…

— Где вы?

— Я тут!

— А что это дребезжит?

— Это отбойные молотки… Шахта механизирована…

— Где вы?

— Я здесь!

— Ой, что это загудело?

— То уголь сыплется!

— Где вы?

— Вот я! Вот тут! Лезьте ко мне… Я посвечу… Видите?..

— Где вы?

— Я тут!

— А долго нам еще лезть?

— Долго?! Мы еще не начинали!

— А сколько всего?

— Ерунда! Метров полтораста!

— Где вы?

— Я вот! Сюда!

— Товарищ! Подлезьте вы ко мне!

— Что такое?

— У меня сердце…

— Что?

— Я бы назад, знаете…

— Как хотите… Только мы тогда не успеем все горизонты, и все участки, и все забои за сегодняшний день осмотреть…

— А как назад?

— Так же, как вы сюда влезали.

— В дыру?

— В скважину!

— Так вы вперед, а я за вами.

Уже в штреке:

— Давайте, товарищ, отдохнем, а то у меня сердце…

— От чего же отдыхать, мы ведь только еще собрались лезть?

— Вспотел я как-то… Отдохнем.

С час товарищ отдыхал, а потом его выдали на-гора.

Разумеется, этот случай не должен расхолаживать желающих познакомиться с работой в забоях.

Товарищ, как видите, захотел слишком много: осмотреть сразу все горизонты, все поля, все забои.

Это слишком много.

А мы-то знаем: "то, что слишком — то плохо".

Сердце не камень — и не выдержало.

Одного поля достаточно на первый раз для того, чтобы потом, вспоминая, качать головой, рассказывая знакомым об уступах, о забоях, об отбойных молотках…

Автор, если хотите, может рассказать о впечатлениях от такого знакомства с работой в гезенке, на угольном пласте в метр глубиной при падении этого пласта в 45°.

Впечатления, по мнению автора, не лишены некоторого интереса.

Когда угольный пласт имеет всего только один метр глубины, а человек — взрослый человек, поскольку детей а шахту не пускают, — все-таки ростом выше одного метра, — всякому понятно, что выпрямиться в гезенке не удастся… Согнуться вдвое — также не очень приятно и не очень удобно.