Поехали! - [37]

– Кто это? – спросил номер один, заглянув через плечо Ани.

– Моя мама.

– Почему подписала она, а не ты?

– Я не знаю! – закричала Аня. – Я ничего не знала!

– Разве такие бумаги может подписать кто-то другой?

– Она могла подписать за меня что угодно.

Аня вытянула вперёд руку с контрактом, и парни смогли различить, что под именем «Татьяна Гумилёва» значится пометка: «Опекун гражданина с ментальной инвалидностью».

– Это нечестно, – всхлипнула девушка, – я бы никогда это не подписала! Никогда!

– Похоже, она хотела для тебя как лучше, – предположил Йен.

– Но она осталась там! Как она могла решать за меня?!

– Теперь уже ничего не изменишь, – осторожно заметил номер один.

– А у тебя что?! – накинулась на него девушка. – Открой свой! Тебя тоже заставили?

Номер один опустился на пол возле своего ящика и открыл крышку. Его образец контракта лежал на самом верху и был добровольно подписан именем «Блейк Коркилл».

– Нет, похоже, я сам согласился…

– Кем ты был… там? – спросил Йен.

Блейк заглянул внутрь и побледнел. В его ящике было много всякой всячины: бейсбольный мяч, походные ботинки, контроллер от игровой приставки, лопатка для барбекю… все эти вещи сразу заставили его вспомнить о хороших временах, проведённых на Земле. Но кое-что в коробке с воспоминаниями заставило его сердце на мгновение остановиться. Это была стопка детских рисунков, аккуратно перемотанных голубой ленточкой. Блейк бережно взял их в руки, но не нашёл в себе силы даже взглянуть на них. Он слишком отчётливо понимал, что помнит их все до мельчайших деталей. Каждый штрих яркого воскового мелка, оставивший на бумаге котёнка, вцепившегося в ветку дерева, или кораблик, качающийся на голубых волнах.

– Я… был учителем, – прохрипел Блейк, – в начальных классах.

– И ты просто согласился бросить их? Детей, которые тебе верили? – вспылила Аня. Блейк не понимал, нарочно ли она пытается его задеть или лишь хочет заглушить собственную боль, но этот укол совершенно ему не понравился.

– Я ничего не мог сделать, ясно?! – огрызнулся он. – Если ты помнишь, то школы закрыли ещё тогда, когда это дерьмо даже вполовину не разгулялось!

Блейк бросил рисунки обратно в ящик, шумно захлопнул крышку, а затем прижал ладони к вискам и тяжело выдохнул. Он не видел свой класс с тех пор, как на улицах стало труднее дышать. Малышей быстро отправили на домашнее обучение, а совсем скоро планета начала превращаться в ад и всем стало не до уроков. Блейк к тому моменту расстался с девушкой, а через месяц узнал, что город, где жили его родители, объявлен вымершим. Он так и не успел навестить их прежде, чем границы закрыли, а теперь было слишком поздно. Письмо от мистера Н. стало для него лучиком света в тёмном царстве одинокого дома и ежевечернего поглощения запасов пива в холодильнике и мыслей о том, что лучше ему было погибнуть вместе с ними. Поэтому он, не раздумывая, согласился на возможность свалить с планеты, на которой он потерял всех, кого любил.

– Ну а ты, номер три? Чего уставился? Свой-то будешь открывать?

Всё это время Йен стоял в стороне, тихо наблюдая за товарищами. Их реакция напугала его: глаза Ани наполнились слезами, а взгляд Блейка укрыла пелена гнева и отчаяния, даже несмотря на то, что в их ящиках были собраны воспоминания о самых светлых моментах их жизней. Что же ждало его в коробке с именем Сатоши Йен? Кого он потерял на погибшей планете за сотни световых лет отсюда?

– Что такое? Думаешь, он тебе руку откусит? – горько усмехнулся Блейк.

Йену захотелось послать его к чёрту, но он лишь стиснул зубы и резким движением откинул крышку. К его удивлению, в ящике оказалось всего два предмета: электровиолончель и смычок. Парень осторожно поднял изящный белый инструмент и принялся рассматривать его.

– Что это? – спросила Аня.

– Виолончель, – растерянно ответил Йен.

– И всё? Там больше ничего нет? – удивился Блейк.

– Похоже, что да.

Парень неловко выпрямился и прислонил лакированный гриф к левому плечу. Он не был уверен, что именно нужно делать и почему этот инструмент оказался в его ящике. Но через мгновение смычок неуклюже коснулся струн, и у Йена перехватило дыхание. Странные звуки, всё это время прорывавшиеся в его сознание, заполнили его до краёв, наконец выплеснув наружу. Это была музыка. Он помнил её всё это время, даже сквозь заблокированные воспоминания. Пальцы Йена заскользили по струнам, и мир вокруг перестал существовать. Так было и на Земле: он с детства проводил целые дни за инструментом, не замечая, как жизнь проносится мимо. Сейчас его сердце не болело, вспоминая потерянных близких: за двадцать лет Йен так никого к себе и не подпустил достаточно близко, чтобы сожалеть о том, что теперь их нет рядом. Но без музыки в его жизни не было бы смысла.

– Это так красиво… – прошептала Аня, заворожённо наблюдая за движениями Йена.

– А жениться ты тоже на этой балалайке собирался? – усмехнулся Блейк.

Йен резко перестал играть, собираясь ответить Блейку в его же манере, но в голове всех троих снова зазвучал голос Помощника.

– Начата подготовка к гиперпространственному прыжку. Все бодрствующие члены экипажа должны вернуться в капсулы сохранения или пристегнуть ремни безопасности на сидячих местах в общем отсеке.