Поединок с самим собой - [8]

Юла и Венька молчали.

— Поэтому к нам в школу мы отбираем самых одаренных, самых талантливых ребят, — продолжал тренер. — Самых перспективных. Понятно?

Юла и Венька молчали. Чего уж тут не понять?!

— И учтите: сверху, — тренер указал пальцем куда-то в потолок, — сверху нам спущен точный план. И с нас потребуют. Еще как потребуют! Чтобы мы каждый год давали восемнадцать перворазрядников. Не меньше! Вот какие пироги!.. — Он дружелюбно улыбнулся. Повернулся к Юльке.- A ты, мальчик, не огорчайся. Принять тебя мы конечно, не можем. Сам понимаешь… Бесперспективный ты. Но не унывай. Занимайся физкультурой дома и у себя в школе. Закаляйся, как сталь!

Тренер снова улыбнулся и потрепал Юльку по плечу. Был он такой симпатичный и добродушный и такой спортивный в своем синем тренировочном костюме. Загорелый, мускулистый.

Ребята вышли коридор.

— Сволочь! — хмуро пробормотал Венька. — Какая крупная Сволочь!

Глава V. ДЕМОБИЛИЗОВАННЫЙ

все-таки Юльке повезло.

Если что-то очень ищешь, в конце концов непременно находишь.

В тот день Юла собрался в школу пораньше. Договорился, что до уроков он у Веньки задачки по физике скатает.

Ну, спустился по лестнице во двор, вдруг видит — что за цирк?

По асфальту вниз головой, на руках, ходит какой-то дядька. Смешной такой. Ну ладно бы — парень молодой. Нет, дядька уже солидный, даже с лысиной. Лет ему, наверно, тридцать. Если не больше.

И вот ходит он вниз головой, в тренировочных штанах и майке. Похоже, что поставил себе дядька цель. Задание. Обязательно весь двор вот так, на руках, обойти. Двор, правда, не ахти как большой, но все-таки. Это ж тебе не комната! Двор!

Стоит Юла, смотрит. А дядька идет, и идет, и идет… Ноги над собой то вместе держит, то стрижет ими в воздухе, как ножницами. Обмерил так-таки весь двор. Опустился. Юльке подмигнул. Доволен.

Ну ясно. Когда какое-нибудь задание выполнишь — всегда приятно. Так уж человек устроен.

«Интересно, — подумал Юлька. — Откуда взялся этот циркач?».

Всех жильцов своего дома Юла вроде бы знает. А этого дядьку впервые видит. Забавный, между прочим, дядька. На щеке у него шрам. Как скобка. И еще — зубы очень приметные. Железные. Все подряд — железные, ровные-ровные. И когда смеется, кажется, у него их не тридцать две штуки, а все пятьдесят — так сверкают. Аж зайчики от них скачут.

Неужто он из какого-то другого дома специально утром к ним во двор забрался, чтобы вверх ногами походить? Странно.

Стоит Юла, размышляет, а лысый дядька меж тем взял гантели (они тут же, возле тумбы, лежали) и стал их поднимать-опускать и по-всякому ими размахивать. А гантели большие, чугунные.

«Наверно, в каждой штуковине килограммов пять, — прикинул Юла. — А может, и шесть? Очень даже просто».

А дядька вдруг, как нарочно, говорит:

— Алло, мальчик! Возьми-ка! — и небрежно так протягивает ему гантели. Обе вместе. Чтобы он их, значит, на тумбу положил.

Ну, Юла — пожалуйста! С радостью! Схватил чугунные эти чушки и — чуть не присел. С виду-то они не очень уж… А тяжелые — жуть!..

А дядька смеется.

Все пятьдесят зубов своих показывает. Рад. Это он, значит, пошутил.

…Пришел Юлька в школу. Где уж там задачки списывать- еле к звонку поспел. На уроке урывками, шепотом рассказал Веньке про циркача этого. Откуда такой объявился?

Венька сидит с Юлой за одной партой. Сидит чинно и смотрит физику прямо в рот. Будто Венька весь — сплошное внимание. А сам левым ухом Юлу слушает. Потому что Юла — слева.

Физик у них строгий. «Инквизитор». По школе ходят слухи, что он не просто учитель, а уже много лет диссертацию пишет. Значит, очень ученый. Самый ученый во всей школе. Потому что больше никто из учителей диссертаций не пишет. Это уж точно. Это десятиклассники говорили. И даже название его диссертации говорили. Но оно такое длинное и мудреное, Венька и то не запомнил. А Юла — и подавно.

Слушает Венька Юлу левым ухом, а потом шепчет:

— Все понятно… Он теперь в тридцать шестой квартире будет жить. Вместо бабки Насти. Он вчера переехал.

Шепчет Венька, как чревовещатель. Это в цирке такие выступают. Животом говорят. Вот и у Веньки — губы почти не шевелятся. Физик, конечно, не слышит. А Юла слышит.

А! Теперь все ясно. У них на лестнице, на той же площадке, где Юла, только в соседней квартире, с давних времен жила бабка Настя. Сколько помнит Юла, всегда она была старая- престарая. А последние годы и вовсе на улицу не выходила. Куда ей на четвертый-то этаж лазать?

Жила она тихо, неслышно, как мышь. Серенькая, маленькая. Только иногда откроет дверь на лестницу, ждет. Долго. На табуретку сядет и ждет. Увидит Юлу, попросит в магазин сбегать. Булку, да сахару, да чаю купить. Юле казалось, что, кроме чая с булкой, бабка ничего и не ест.

И никаких у нее ни детей, ни родных, ни друзей — совсем никого.

И вот недавно умерла бабка Настя. Умерла ночью тихо тихо, как и жила. Комнату ее управхоз запечатал большой сургучной блямбой. Так и стояла целый месяц пустая.

— А теперь, значит, вот этого циркача вселили.

— Он не циркач, — шепчет Венька, глядя прямо в рот физику. — Он офицер. Демобилизованный.

Ну, Веньке можно верить. Он всегда все знает.