Поединок с абвером - [8]

«Это верно! — подумал разведчик. — Действительно редкая возможность, о которой не могли даже мечтать там, в Центре». А вслух сказал:

— Я согласен, но когда представлю последствия, становится страшно. Ведь за это и в тюрьму можно попасть. Тем не менее я полностью полагаюсь на вас, на ваш опыт и положение и всю жизнь буду вам благодарен.

— Вместо благодарности я предпочитаю деньги, — цинично усмехнулся Пайчер. — Скажем, половину наследства, которое тебе привалит с моей помощью.

Разведчик в предложенной ему сделке преследовал и свою цель. Он понимал, что Пайчер, получив солидную сумму от «наследника», сделает все возможное, чтобы это преступление навсегда осталось глубокой тайной.

Так советский разведчик «Сокол» стал Раулем Шлезингером, наследником и владельцем большого рыбного промысла и консервного завода, которые через год, по совету того же штурмбанфюрера, он продал и переехал жить в Берлин, где к тому времени уже жил и работал Пайчер. Там «наследник» хотел купить себе дом, но его покровитель настоятельно рекомендовал ему не спешить, мотивируя тем, что вскоре могут возникнуть обстоятельства (он имел в виду войну с Советским Союзом), делающие такое приобретение нецелесообразным. Пайчер предложил Шлезингеру поселиться у него. Рауль согласился, а вскоре обручился с его единственной дочерью Гретой и стал членом известной и богатой семьи.

Спустя год, когда гитлеровская Германия напала на Советский Союз, Пайчер, уже ставший к тому времени штандартенфюрером СС и одним из руководителей «Зондерштаба-Р», предложил Раулю, дабы избежать мобилизации в армию и отправки на фронт, работать под его началом.

ПОИСКИ

Положение гитлеровских войск на фронтах все ухудшалось, и особых причин веселиться, как прежде, уже не было. Но по традиции в свободное от службы время сотрудники «Зондерштаба-Р» и подобных ему ведомств, размещавшихся неподалеку друг от друга, любили посидеть за кружкой баварского пива в прокуренной «бирштубе», где можно было в непринужденной обстановке обменяться впечатлениями о событиях на фронтах, вспомнить бывших коллег, посочувствовать знакомым, находящимся в окопах на передовой или подвергающимся опасности в оккупированных странах… Для Шлезингера такие встречи стали одной из возможностей установления и укрепления полезных знакомств, служили дополнительным источником информации. Нередко в подобных разговорах разведчик черпал сведения о передислокации крупных соединений вермахта, сроках тех или иных фронтовых операций…

Среди сослуживцев он выделялся скромностью, уважительностью, добротой и неумением отказать коллегам в их денежных или служебных просьбах, а они, пользуясь этим, нередко перекладывали на него самую неблагодарную работу, хотя и принимали молодого офицера за богатого, беспечного отпрыска преуспевающего папаши, пользующегося влиянием в высших кругах абвера. Но именно трудолюбие и способности помогли Шлезингеру завоевать благосклонность руководства и коллег. Он много читал. На его столе можно было увидеть книги «История славянских народов», «Кампания Наполеона в России» и другую подобного рода литературу, из-за чего сослуживцы прозвали его магистром.

Популярность молодого абверовца еще более возросла после одного случая. Как-то майор Шрид поручил Шлезингеру срочно систематизировать по тематике информацию, поступившую от заброшенных в СССР агентов.

Изучая агентурные сообщения, обер-лейтенант обратил внимание на донесение агента «8-Б». Тот сообщал: «Восточнее Куйбышева, в городе Алексеевка, на берегу реки Самары начал работать судостроительный завод. Продукция — речные бронекатера…»

Разведчик еще школьником бывал в этом городке: там жила бабушка его соученика, и они однажды проводили у нее летние каникулы. Он помнил, что от Алексеевки до реки Самары, куда отдыхающие ходили рыбачить, больше десяти километров.

«Что это, дезинформация контрразведки или выдумка агента? — подумал он. — Скорее всего, последнее и, вероятно, агент даже не пользовался картой».

Закончив выполнение задания майора, обер-лейтенант решил прикрыть свои действия в разоблачении дезинформации агента «8-Б» и спустился в картохранилище. Нашел Восточно-Европейскую равнину, а на ней реку Самару и нужную ему Алексеевку. Даже при масштабе 1:2000000 было видно, что городок расположен в стороне от реки.

В конце дня к Шлезингеру подошел Шрид, забрал папку с документами и направился к двери.

— Господин майор, — почтительно остановил его Шлезингер, — мне кажется, агент «8-Б» сообщает неверные данные.

Присутствующие в комнате заинтересованно подняли головы.

— Почему вы так думаете? — удивленно спросил майор.

— Он сообщает, что в некой Алексеевке, расположенной на реке Самаре, русские начали строить бронекатера. Но даже на обыкновенной карте видно, что Алексеевна находится в стороне от этой реки, — ответил Шлезингер.

— Проверим, — натянуто улыбнулся Шрид. — Но что заставило вас обратить на это внимание?

— Я недавно читал книгу о крестьянских войнах в России, там описывается взятие Самары. Поэтому донесение меня заинтересовало, и я посмотрел карту.

Этот факт быстро стал известен сослуживцам и руководству «Зондерштаба-Р». Сыграл ли он какую-либо роль, Шлезингер не знал, но вскоре ему стали поручать анализ, проверку и обобщение агентурных донесений, поступающих в ведомство Пайчера, а затем и проведение оперативных мероприятий по подбору, вербовке и подготовке агентуры из бывших русских подданных, перебежчиков, военнопленных, изменников. Сведения о них, ориентировочные, а иногда и точные, районы выброски сообщались в Центр.