Поединок на границе - [33]

Сумерки быстро сгущались, окутывая горы. Оголенные от снега камни настораживали дозорных.

Неожиданно Мезенцев остановился.

— Запах каши! — втягивая носом воздух, негромко произнес Григорий.

— Ты что, проголодался, — недовольно бросил Карюкин.

Прошли еще несколько сот метров. Теперь ни у кого уже не было сомнений. В горах кто-то кашеварит. А вскоре пограничники увидели огонек костра.

— Теперь по-пластунски, — подал команду Кошкарев.

Неслышно подобрались пограничники к логову бандитов. Чуткое ухо воинов уже улавливало обрывки фраз. Бандиты ужинали.

— Поторапливайся! — услышали пограничники голос главаря.

— Сволочь! — в гневе проговорил Мезенцев, приготовив к броску гранату.

— Стой! — схватил его за руку Карюкин. — Приказано в бой не ввязываться.

— Уйдут же, гады! Смотри, лыжи готовят, — возразил Григорий, — и нам потом их не догнать.

— Это верно. Только вот силенок у нас маловато.

— Хватит. Граната поможет. А там наши подоспеют.

Пограничники подползли поближе, выбрали удобное место для стрельбы.

— Бросай! — дал команду Карюкин.

Граната, посланная Григорием, упала у ног бандитов. Те на миг оцепенели от такого «гостинца». Но граната образца 1914 года оказалась неисправной и не взорвалась.

Бандиты опомнились и открыли огонь. Завязалась перестрелка. Три отважных воина приняли неравный бой. Пользуясь темнотой, пограничники, перебегая от укрытия к укрытию, сковали действия врагов. Толстоуховцы не могли сначала понять, сколько человек перед ними. А когда сообразили, вышли из укрытий и пошли в атаку. Но дружные залпы пограничников заставили их залечь. Правда, ненадолго. По команде своего главаря они снова поднялись в атаку. Карюкин был убит. Мезенцев и Кошкарев, унося с собой тело товарища, отошли вниз к реке: оттуда можно вести прицельный огонь по силуэтам.

Бандиты посчитали, что путь для них открыт, бросились уходить. Однако Мезенцев и Кошкарев огнем прижали их к земле. К этому времени подоспел на помощь другой дозор в составе четырех человек под командованием рядового Карпичева. Он возглавил оба наряда.

К полуночи мороз покрепчал. Мокрые шинели пограничников замерзли, топорщились, сапоги стали походить на колодки. Но воины были поглощены одним — задержать банду до подхода основных сил заставы.

Бандиты не отказались от мысли прорваться к населенному пункту, ограбить магазины, захватить лошадей и уйти за границу.

— Как преградить им путь? Преследовать? Сил не хватит, — размышлял вслух Карпичев.

— Быстро переходите вброд речку, и вы успеете перерезать им путь. А отсюда я буду наступать бандитам на пятки, — подсказал решение Григорий.

— Один против десяти?

— Другого выхода нет. Торопитесь!

Группа Карпичева по грудь в ледяной воде быстро перешла неширокую речку. А тем временем Григорий своим огнем отвлекал на себя врага. Стоило подняться бандиту, как пуля летела ему вдогонку. Не зря Мезенцева считали самым метким стрелком на заставе.

И вот снова загремели выстрелы. Это Карпичев достиг уже цели. Враги в панике бросились в сторону Мезенцева. Но он успел отойти и занять высоту, на вершине которой не было снега. Теперь враги бежали по ущелью. Другого выхода у них не было. И только первый показался на открытой поляне, Григорий выстрелил. Враг остался лежать неподвижно.

— Это вам за Федю, сволочи! — крикнул Григорий. — Давай следующий.

Толстоуховцы залегли. Одни вели огонь снизу, другие пошли в обход высоты.

В пылу боя Григорий не сразу заметил, что с тыла к нему подбираются бандиты. А когда оглянулся, они были совсем рядом. Григорий перебросил винтовку, нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Кончились патроны. Это поняли и враги.

— Сдавайся! — с криками бросились они на пограничника.

— Пограничники не сдаются! — грозно поднялся Мезенцев и в рукопашной схватке сразил еще одного толстоуховца. Но тут же и сам упал с пробитой головой.

Беляки не ушли от расплаты. Подоспевшая группа пограничников во главе с начальником заставы разгромила банду.

А когда бой затих, воины отыскали тела Мезенцева и Карюкина.

— Салют героям! — подал команду начальник заставы Кленов.

Гром залпов эхом перекатывался по горам, заходя в самые далекие уголки, словно извещая о бессмертии подвига, который совершен ради жизни на земле.

Герои не умирают. Даже природа как бы увековечила их подвиг. На берегу бурлящей реки, где погиб Григорий Мезенцев, образовался утес. Он, величавый, покрытый красными цветами, стоит, напоминая о силе, твердости и красоте жизни пограничника.

Михаил Абрамов ЗАКОН ГРАНИЦЫ

Это произошло в тот трудный на границе час, когда ночь еще не кончилась, а утро не наступило.

Притаившись в груде обомшелых камней, Егор Булавин смотрел на тропинки, пересекавшие вершину полевого холма. Недалеко от Егора, в канавке, скрытой горькой полынью и колючим татарником, лежал старший наряда ефрейтор Павел Косяк и тоже неотрывно смотрел — только не на тропинки, а на опушку темнеющего вдали леса.

Булавин и Косяк пришли сюда в полночь и, не обменявшись ни словом, залегли каждый на своем месте. Егора, еще не втянувшегося в пограничную службу солдата, одолевал сон, намокший плащ стягивал мышцы и казался таким тяжелым, словно был отлит из свинца. Солдат пытался шевелить немеющими руками и ногами, но они плохо подчинялись его воле.