Поединок на границе - [31]

Ящики письменного стола у Босого полны писем. Девушка-почтальон полушутя, полусерьезно говорит ему:

— Приехали вы на мою беду. Такого адресата нет во всем районе.

Понять ее не трудно: в праздничные дни он получает не меньше сотни писем и телеграмм. И в обычные дни друзья тоже не забывают.

Я смотрю на эти письма и думаю: «Должно быть, радостно жить человеку, у которого так много верных друзей!»

В отдельной стопочке письма сына Гая. Отцу кажется, что они пахнут морем. Гай — моряк, но и на его погонах есть зеленая полоска.

IV

Рассекая тугую волну, корабль упрямо идет вперед. Давно скрылся город, его нарядные, расположенные амфитеатром дома, оживленные набережные, колоннада фабричных труб, угас деловой шум большого порта. Кругом море. Оно сейчас сердитое и потому зеленое, зловещее. Это всегда так. Голубым и синим море бывает, когда освещено солнцем.

Гай Павлович смотрит на приборы, смотрит больше по привычке. Он и так с точностью до минуты скажет, когда корабль придет в указанный район. Глаз наметан, дорога укатана. Десять лет ходит по ней. Сначала ходил штурманом, затем помощником, замполитом, а теперь командиром корабля. Теперь у него самого есть помощник старший лейтенант Артур Ивчатов. Он стоит рядом. Гай любуется, как уверенно несет он вахту. С таким помощником хорошо и легко работать, на него можно положиться, как на самого себя: не подведет.

Постояв немного на мостике, Гай спускается в машинное отделение. Лейтенант Тараев, мгновенно очутившись перед командиром, рапортует, но Гай не слышит: от сильного гула на какое-то мгновение наступает глухота. Но вот уши привыкают, и Босый спрашивает:

— Все в порядке?

— Все хорошо, товарищ капитан-лейтенант! — на красивом лице Тараева сияет счастливая улыбка. Молодец лейтенант, весело работает, машину знает и не белоручка. Чуть какая неисправность — сам будет копаться.

А ведь хотели обидеть парня. Подходил срок очередного звания. Гай сел было писать представление, как вдруг вызывают в штаб: «Отставить. Рано. Пусть сначала стиляжьи замашки бросит». Какие замашки? Просто человек хочет со вкусом одеваться. Гай убедил начальство, отстоял справедливость, не дал Тараева в обиду.

«Одобрил бы отец? — подумал он тогда. — Обязательно одобрил бы!»

Мысленно советоваться с отцом стало потребностью Гая: «А как бы поступил в таком случае отец?» Это помогает: сомнения отсеиваются, и приходит нужное решение.

Нет, Гай никогда не пользовался положением своего отца. Командир части, в которой он служит, откровенно признался мне: «Гай — сын генерала Босого? Ей-богу, не знал».

Вышло так, что отец и сын почти не жили вместе. Детские годы Гая не в счет. Сначала разлучила война. Затем учеба в суворовском, после в высшем военно-морском. Когда же стал офицером, попал не туда, где служил отец. Видятся они не часто, но уж если сойдутся во время отпуска, переговорят обо всем. Впрочем, рассказывает больше отец, у Гая жизнь небогата событиями. Мысленно он прошел с отцом по всем границам, по всем фронтам войны. Говорит отец не только о хорошем, но и не скрывает своих ошибок: «Зачем сыну спотыкаться на знакомом месте?»

— Ты идешь на корабль, — сказал ему отец, когда они свиделись после того, как Гай окончил училище. — А что такое корабль, знаешь? Машина, техника, оружие? Нет, братец мой, корабль — это прежде всего матрос. Запомни хорошенько!

Гай твердо запомнил: сила командира — в опоре на людей, на коммунистов, на комсомольцев. Без них он нуль, а вместе они своротят гору.

Вот сообща задумали сделать корабль отличным. Так и будет. Гай это знает по опыту прежнего корабля. Там он служил замполитом, был секретарем парторганизации. Подняли коммунисты матросов, и работа закипела. Люди засели за изучение техники, стали лучше помогать друг другу, строже относиться к себе, по-настоящему занялись спортом. И результаты пришли. Каждый месяц все на новых боевых постах появлялись красные звездочки, а настало время, и в каюте командира появился вымпел отличного корабля. Хороший был тогда на корабле командир — Владлен Иванович Трифонов. Многое перенял у него Гай, а главное — умение подойти к человеку, заметить в нем хорошее, увлечь его настоящим делом.

И на этом корабле люди не хуже.

Глубокого уважения заслуживают они. Но уважать людей — не значит говорить им только сладкие слова. Не надо бояться даже лучшему другу сказать правду, пусть самую горькую. Это тоже советовал отец. Гай и здесь не подвел его, он не вихляет, когда надо быть определенным. Есть у него друг. Плавали вместе. Гай советовал ему: изучай технику, не надейся на старый багаж. Не послушался, в результате — авария. На партийном собрании, где разбирался этот случай, Гай первым взял слово и сказал другу все, что думает. Слова его звучали резко, жестко. Вот за эту неподкупность, определенность, за то, что он не поступается принципами, коммунисты и избрали Гая в партийное бюро части.

Гай думает об отце. Он бесконечно благодарен ему за все хорошее, чему он научил, хотя бы за ту же любознательность. Отец всю жизнь учился: окончил Высшую пограничную школу, Высшие курсы политработников, академию. Как ни был занят, всегда находил время следить за книжными новинками. Приучил к книге и Гая. При встрече обязательно поинтересуется: «А ну, выкладывай, что прочел, как понял?» Сначала Гай читал, чтобы не огорчать отца, со временем втянулся, а теперь чтение вошло в привычку, стало жизненной потребностью.