Подземная железная дорога - [69]

В промежутках между ложками Боусман созерцал холмы с непривычно задумчивым видом, потом отошел в сторонку по нужде, а вернувшись, сказал:

– Папаня мой через эти края проезжал. Рассказывал, как туда ехал, тут леса стояли, а обратно – уже все скваттеры порасчистили.

– А теперь тут все вытоптано подчистую, – хмыкнул Риджуэй. – Твоя правда, Боусман, раньше здесь только конная тропа шла. В следующий раз учти, как понадобится пробивать дорогу через лес, надо прогнать через него тысяч десять голодных чероки, и дело в шляпе. Дешево и сердито.

– А где эти чероки теперь? – спросила Кора.

Со времен ночных посиделок с Мартином на чердаке она научилась чувствовать, когда белый в разговорчивом настроении. Это давало ей возможность обдумать свои дальнейшие шаги.

Риджуэй был неутомимым читателем газет. Они требовались ему по роду деятельности, поскольку содержали объявления о розыске беглых – Хомер обеспечивал его подробной подборкой, – а еще новости о текущих событиях, откуда он черпал подтверждения для своих умозаключений об общественном устройстве и роде человеческом. Особенности индивидуумов, ходивших под началом Риджуэя, приучили его, что элементарные вещи и исторические факты нуждаются в разъяснении. В конце концов, разве черномазая девчонка обязана знать историю края, по которому они едут?

Он объяснил, что вся эта земля искони принадлежала индейцам чероки. Это была земля их краснокожих предков, но президент Джексон решил иначе и велел им выметаться вон. На этот край нацелились скваттеры, а если индейцы к тому времени так и не усвоили, что любым обещаниям бледнолицых грош цена, то поделом им. Кое-кто из приятелей Риджуэя служил в это время в американской армии. Индейцев взяли в кольцо, и детей, и женщин, заставили собрать пожитки, кто что может унести, и погнали на запад по реке Миссисипи. Сами чероки позднее назовут этот путь «Дорогой слез и смерти», и это не пустые слова, не просто поэтическое преувеличение, к которому индейцы склонны. Болезни и голод вкупе с небывалым морозом, о котором Риджуэй вспоминал с содроганием, косили их тысячами. Когда чероки доползли до Оклахомы, оказалось, что землю, обещанную им под переселение в последнем пустопорожнем договоре, уже захватили белые скваттеры. А они, бедолаги, на собственных ошибках так ничему и не научились. Зато теперь тут проезжий тракт, утрамбованный босыми красными пятками, так что путешествовать из Джорджии в штат Миссури стало не в пример удобнее.

– Цивилизация, – прищелкнул языком Риджуэй. – Один мой родственник в этой лотерее сумел урвать для себя надел индейской землицы. Теперь кукурузу выращивает.

Кора, склонив голову, рассматривала следы разрухи.

– Повезло ему, – сказала она.

По дороге Риджуэй сообщил им, что причиной пожара, вероятно, стал удар молнии. Небо на сотни миль заволокло дымом, оно набухало багрово-красным, как венозная кровь, закатом. Казалось, будто диковинные твари извиваются в жерле вулкана. Так давал знать о себе подступающий штат Теннесси. Кора впервые пересекала границу штата не под землей, а поверху. Прежде тоннели подземной железной дороги служили ей защитой. «Штат штату рознь, – вспоминала она слова начальник станции Ламбли. – Со своими обычаями, своим укладом». Красное небо заставляло ее сердце содрогаться при мысли об обычаях и укладе этой новой местности. Пока они приближались к курившемуся дыму, Джаспер под воздействием заката разразился циклом гимнов, в которых красной нитью проходила тема гнева Господня и кары, уготованной грешникам. Боусман только и делал, что наведывался в фургон.

Ближайший городок заполонили погорельцы.

– Тоже беглые, – отчеканила Кора.

Хомер заерзал на козлах и подмигнул ей.

Белые семьи ютились на задворках, безутешные и деморализованные, окруженные жалким скарбом, который смогли вынести из огня. По улицам, пошатываясь, бродили личности с обезумевшими лицами в обгоревших лохмотьях; в их глазах застыло отчаянье, ожоги перевязаны тряпьем. Кора привыкла к плачу негритят, которые мучительно заходились от голода или боли, от помешательства тех, чьим заботам они вверены. Плач такого количества белых младенцев был ей в диковинку. Цветные казались куда милей.

Магазин встретил Риджуэя и Боусмана пустыми полками. От приказчика они узнали, что пожар начали колонисты, пытавшиеся пожечь заросли кустарника. Ненасытное всепожирающее пламя вышло из повиновения и опустошало округу, пока не хлынули дожди. Выгорело чуть не полтора миллиона гектаров. Правительство посулило помощь, но когда она придет – неизвестно. Катастроф такого масштаба тут, как сказал приказчик, прежде не случалось.

Слушая, как Риджуэй пересказывает его слова, Кора подумала, что у исконных обитателей здешних мест наверняка существовала собственная летопись лесных пожаров, наводнений и ураганов, но поделиться ею они не могли, потому что были далеко. Кора не знала, какое племя называло эту землю своей, но ее хозяевами были индейцы. А разве у американской земли были другие хозяева? Ей никогда не приходилось толком учить историю, но порой достаточно просто посмотреть по сторонам, и все понятно.