Подземная железная дорога - [38]

С другой стороны, не обращать внимания на музейных посетителей было задачей нелегкой. Дети барабанили по стеклу и грубо тыкали в «типажей» пальцами, заставляя их чуть не подпрыгивать, когда, сидя на корточках, они делали вид, что вяжут морские узлы. Взрослые тоже порой отпускали какие-то комментарии по поводу их пантомимы, какие именно, девушкам слышно не было, но, судя по жестам, не самого пристойного содержания. Каждый час типажи менялись местами, это привносило хоть какое-то разнообразие в повторяющиеся действия, когда надо было то драить палубу, то мастерить силки, то перебирать деревянные муляжи в форме клубней ямса. Единственным требованием мистера Филда к «типажам» было не сидеть на одном месте, но даже на этом он не настаивал. Примостившись на палубе между пеньковых канатов, они в шутку беседовали со шкипером Джоном – так они прозвали восковую куклу.

В один день с экспозицией «живых картин» открылось здание больницы. Новый мэр победил на выборах именно благодаря своим прогрессивным инициативам и теперь делал все возможное, чтобы любая из инициатив его предшественника связывалась не с именем предшественника, а с его собственным, пусть даже претворять эти программы в жизнь начали, пока он сидел себе в Гриффин-билдинге юристом по имущественным спорам. По случаю открытия были шумные празднования, на которых Кора не присутствовала, но на грандиозный фейерверк смогла полюбоваться из окна дормитория, а больницу рассмотрела, когда подошло время следующего медосмотра. По мере того как цветные переселенцы обживались в Южной Каролине, доктора отслеживали их физическое так же тщательно, как надзиратели их психологическую адаптацию. Все фиксировалось, и, как пообещала Коре мисс Люси, когда они гуляли в парке, придет время, и все эти цифры, факты, графики внесут свою лепту в осмысление жизни цветного населения.

С фасада больница представляла собой здоровенное одноэтажное здание, которое по длине вполне могло потягаться с высотой Гриффин-билдинга. Более строгого и неприкрашенного сооружения Коре видеть не приходилось; здесь все, включая стены, говорило о деловитости и действенности. Вход для цветных был за углом, но от главного входа для белых он ничем, кроме расположения, не отличался, причем так явно было задумано изначально, а не сделано позже, в угоду модным веяньям.

Кора назвала сестре в регистратуре свое имя и фамилию. В то утро в цветном крыле больницы было полно пациентов. В соседней комнате она увидела мужчин, ждавших очереди на анализ крови. Некоторых из них она уже встречала на гуляньях или во время вечерних прогулок в парке. До приезда в Южную Каролину Кора про всю эту возню с кровью слыхом не слыхивала, но городские уделяли процедуре колоссальное внимание и без конца подвергали ей большую часть мужского населения дормитория. Судя по всему, кровь брали в специальном отделении: пациентов вызывали по списку, и вызванный уходил куда-то по коридору.

Ее саму на этот раз осматривал другой врач, который понравился ей больше, чем доктор Кэмпбелл. Его звали доктор Стивенс, янки с черными, почти дамскими локонами, правда, выхоленная бородка сглаживала кажущуюся женственность. Для врача он был слишком молод, хотя, возможно, взлетел так высоко в столь юном возрасте благодаря своим выдающимся способностям. В ходе осмотра у Коры создалось ощущение, что она движется на конвейерной ленте, как какая-нибудь машина в сборочном цеху, про который ей рассказывал Цезарь, и ее бережно и аккуратно передают из рук в руки.

Процедура был не столь подробной, как в прошлый раз. Врач просмотрел записи на голубом бланке, сделанные доктором Кэмпбеллом, и кое-что к ним добавил. Заполняя карточку, он задавал ей вопросы о жизни в дормитории, сделав, в конце концов, заключение, что там «свое дело знают». Ее работу в музее он назвал «интереснейшей службой».

Когда Кора оделась, доктор Стивенс предложил ей присесть на деревянную табуретку и как ни в чем не бывало спросил:

– Раз физическая близость имела место, может, стоит подумать о мерах предосторожности во избежание нежелательной беременности?

Он объяснил, что в штате Южная Каролина активно развивается программа общественного здравоохранения. Населению рассказывают о новых методах предохранения, когда хирурги перерезают женщине фаллопиевы трубы, чтобы не допустить зачатия. Это простая и безопасная операция исключает риск беременности навсегда. В новой больнице для нее созданы все условия, а доктор Стивенс проходил обучение непосредственно у основоположника этой методики, отточившего ее на цветных обитательницах приюта в Бостоне. Одной из причин, по которым его пригласили в Южную Каролину, было обучение местных врачей новой методике, а услуга эта предоставляется цветному населению совершенно бесплатно.

– А если я не хочу?

– Никто не заставляет. Есть такие, кто с этой недели будет подлежать операции в принудительном порядке. Это цветные женщины, у которых более двух детей, и делается это в целях контроля за численностью населения. Умственно отсталые и неполноценные, думаю, понятно почему. Преступницы-рецидивистки. Но ты, Бесси, ни к одной из этих групп не относишься, у тебя, в отличие от них, нет отягчающих, так сказать, обстоятельств. Это просто шанс стать абсолютной хозяйкой собственной судьбы.