Подвойский - [30]
События в России стали ежедневной темой разговоров Николая Ильича. Исчерпывающий, всесторонний анализ всего происходившего в России дал В. И. Ленин. Он был там — в самой гуще событий. Его статьи, речи стали поступать в полусонный Берн. Владимир Ильич мужественно признавал, что революция потерпела поражение, что разгон Думы, или «третьеиюньский переворот», есть начало периода реакции. Ленин призывал не терять бодрости; отступая, сохранять силы для грядущих боев, ибо причины, вызвавшие революцию, остались, и новая революция неизбежна.
В Берне появились эмигранты из России — те, которым удалось вырваться за границу. Они рассказывали о страшных репрессиях царизма, о судах, тысячами отправлявших рабочих, крестьян, солдат, матросов на расстрел, на каторгу, в тюрьмы и ссылки. Особенно беспощадно царские сатрапы расправлялись с большевиками.
Николай Ильич и Нина жадно слушали каждого нового человека, приехавшего оттуда, из России, горячо обсуждали новости. Красоты Швейцарии стали блекнуть в их глазах. Глядя во время прогулок на аккуратные улицы Берна, на гуляющую беззаботную публику, они мысленно видели другое — рабочие казармы, грязные улицы, изнуренные лица ярославских и иваново-вознесенских ткачей. Письма Николая Ильича и Нины Михаилу и Ольге Кедровым в Петербург, раньше живые и подробные, стали короткими и беспокойными.
Николай Ильич все чаще стал доказывать Нине, но больше самому себе, что он вполне здоров. Она слабо возражала. И вдруг однажды во время такого разговора, как-то зябко поежившись, неожиданно сказала:
— А мое здоровье, Николушка, теперь будет все хуже…
Она заплакала. Николай Ильич испугался, прижал ее к себе и посмотрел в синие, такие дорогие глаза.
— Что с тобой, Нинуша?
Из ее глаз обильно лились слезы. Он растерянно гладил ее пушистые волосы и только повторял:
— Что с тобой, Нинуля, дорогая?
Она постепенно затихла. Потом подняла к нему мокрое от слез лицо и снизу вверх посмотрела на него каким-то обновленным, полным счастья и ласки взглядом.
Николая Ильича наконец осенило.
— Правда? Это правда? — Он стал целовать ее в мокрые глаза.
Она кивнула. Он вновь поцеловал ее, поднял на руки и закружил по комнате.
Нечасто за всю долгую совместную жизнь видел Николай Ильич слезы Нины Августовны. На этот раз Нина расплакалась потому, что окончательно простилась со своим юношеским идеалом и обрела другой. Воспитанная на литературе о народниках, рассказах и легендах о Софье Перовской, Вере Фигнер, она со всем пылом юности готовилась посвятить себя революции, а не семье. Но Николай Ильич не мыслил своей жизни, а значит, и своей семьи без детей. Он страстно убеждал Нину, что ребенок лишь на некоторое время выключит ее из революционной работы, не помешает ни ей, ни ему отдавать все силы революции. Она, конечно, сомневалась в этом, ибо женским чутьем угадывала, что материнство отнимет у нее гораздо больше сил и времени, чем это рисовалось Николушке. В то же время ей хотелось верить ему.
Этот разговор случился в дни, когда Николай Ильич чувствовал себя в Швейцарии, как на горячих угольях, и она видела, что его не удержать, хотя для полного выздоровления еще нужно было время. Николай Ильич и Нина Августовна в полном согласии, без споров и размолвок, решили, что место их, рядовых партийцев, сейчас в России. Они знали, что партия большевиков, отступая, жила и боролась. Она нуждалась в работниках, способных заменить тех, на кого уже обрушились удары самодержавия. Николай Ильич послал Михаилу Кедрову, работавшему в Петербургском Комитете партии, даже не просьбу, а скорее требование добиться отзыва их в Россию. Михаил Сергеевич с ответом не задержался.
В сентябре 1907 года Николай Ильич получил шифрованный вызов Петербургского Комитета, явки и пароли. В октябре он выехал на профессиональную революционную работу в Петербург. Нина Августовна еще некоторое время оставалась в Швейцарии, ожидая, пока Николай Ильич закрепится в столице. Оставшись одна, она посвящала все свое время изучению работ К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ленина, которые имелись в библиотеках, — на немецком, французском и русском языках. В конце декабря Николай Ильич прислал ей официальный вызов. Теперь она — Нина Августовна Подвойская, а не разыскиваемая Нина Дидрикиль, — получила возможность легально приехать в Петербург.
ПРОТИВОБОРСТВО
ПОДНАДЗОРНЫЙ
Петербург встретил Н. И. Подвойского на редкость сухой и солнечной погодой. Николай Ильич без труда нашел дом № 110 на Невском проспекте, где в квартире № 2 жили Михаил и Ольга Кедровы с двумя детьми. Дверь открыл сам хозяин. Те же лукавые цыганские глаза! Только черной бороды раньше не было.
Кедровы приняли Николая Ильича как самого близкого человека. После взаимных расспросов и подробного обмена семейными новостями Михаил Сергеевич обрисовал обстановку, которая сложилась в России и в партии. Картина получилась невеселой.
Революция потерпела поражение. Борьба уставших масс ослабла. Из партии началось бегство мелкобуржуазных попутчиков. Организационные трудности усугублялись идейным разбродом. Меньшевики деморализованы. Они отреклись от революционных лозунгов, добиваются ликвидации нелегальных партийных организаций и нелегальной работы, за что получили кличку «ликвидаторы». Опасные шатания появились и среди нестойких большевиков. Некоторые из них выступают против использования в интересах рабочего класса легальных массовых организаций, требуют отозвать из Государственной думы депутатов-большевиков. Их стали звать «отзовистами». Как меньшевики-ликвидаторы, так и отзовисты отражают взгляды мелкобуржуазных попутчиков, вступивших в партию в период подъема революции. В этих трудных условиях В. И. Ленин повел борьбу за сохранение партии, за укрепление ее рядов, за собирание сил и подготовку партии к новым схваткам.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.