Подводный флот Третьего рейха. Немецкие подлодки в войне, которая была почти выиграна, 1939-1945 гг. - [12]

Тринадцатый день в море. Из низких облаков внезапно вывалился самолет. На этот раз бомбы упали в опасной близости, и лодка содрогнулась. Один из дизелей сорвало со станины, погнуло распределительный вал; был разбит почти весь пульт управления. Лодка нырнула, так как, к счастью, водонепроницаемый корпус не пострадал, и, поскольку находилась на мелководье у берега, легла на дно.

Пока шел ремонт повреждений, командир обсудил положение со своими офицерами. Главный инженер, как человек, отвечающий за техническое состояние лодки, настойчиво потребовал возвращения на базу. Дизели практически вышли из строя, а остальные повреждения с трудом удастся залатать в надежде, что лодка с трудом как-то доползет до дому. С другой стороны, Рейхенбах, младший вахтенный офицер, предположил, что они не могут вернуться домой, не выпустив ни единой торпеды: весь их запас продолжал находиться в торпедных аппаратах.

Командир согласился. Но каким образом покалеченная лодка может подойти на расстояние прицельного выстрела? Ведь на поверхности он могла давать максимум девять узлов. Единственная возможность заключалась в том, чтобы оставаться на месте в какой-нибудь точке, мимо которой рано или поздно должен будет пройти вражеский корабль, и ждать развития событий. Возражал только чиф. Было принято решение: возвращаться на север Ла-Манша.

Так что в ночных сумерках «U-57» медленно и осторожно двинулась по узостям проливов, проскользнув незамеченной мимо нескольких эсминцев. На берегу продолжали подмигивать навигационные огни. В Первой мировой войне Ирландское море было основным охотничьим угодьем подводных лодок, но теперь, с их тщательно продуманной системой морского и воздушного патрулирования, с эффективно действующей системой противолодочной обороны, англичане были уверены, что можно не гасить навигационные огни. Подводные лодки? Так глубоко во внутренних водах? Исключено! Так что благодаря маякам «U-57» могла с предельной точностью держаться на фарватере.

В надводном положении Топп осторожно полз в самой глубине логова льва. Пока его никто не заметил, когда он проходил мимо вражеских патрулей. Но сколько это может продолжаться, он не мог знать.

Через несколько часов движения по узости пролива он увидел приближающийся конвой. К счастью, луна была скрыта облаками. С мрачной решимостью Топп сменил позицию и, рванувшись вперед, выпустил залп из трех торпед. Едва только первая оставила торпедный аппарат, подводную лодку заметил эсминец на правом фланге конвоя. При втором выстреле Топпу пришлось двинуться прямо на другой эсминец, державшийся между судами. Торпедный след выдал его, и оба эсминца, развернувшись, на полной скорости помчались к нему.

Тем временем первая торпеда с оглушительным грохотом врезалась в цель, а после нее и вторая. Перед тем как сделать третий выстрел, Топп еще имел возможность отхода. Но наконец цель появилась в прицеле, и он услышал команду офицера на центральном посту.

Топп почувствовал, как лодку качнуло, когда третья торпеда покинула аппарат, и тут же скомандовал:

– Центральный пост, центральный пост! Вниз-вниз-вниз!

Главные клапаны погружения были открыты, приборы ночного видения на мостике мгновенно сняты и вместе с вперед смотрящими опущены в люк. Командир последним скатился по трапу, задраив за собой крышку люка.

Пока лодка погружалась (под ней было всего двадцать пять фатомов[2]), донесся третий взрыв – и последняя торпеда нашла свою цель. В носовые цистерны хлынул мощный поток воды, и через несколько секунд лодка, клюнув носом, тяжело врезалась в дно.

Продуться! Быстрее! Отползти подальше от места погружения, пока эсминцы не нащупали! Оторваться от дна, скорее наверх! Что случилось? Клапаны погружения все еще открыты! Нос чуть приподнялся, но корма тут же села на дно и завязла в нем. Лодка набрала слишком много воды: в ее корпусе – три дополнительные тонны.

Начали грохотать взрывы глубинных бомб.

– Стоп донные насосы!

Все механизмы были застопорены, чтобы не выдать местонахождение лодки, которая беззвучно лежала на дне. Морскую воду вычерпывали ведро за ведром и выливали в приемники насосов. Таким образом удалось ликвидировать дифферент.

Но глубинные бомбы продолжали рваться в опасной близости, чтобы можно было спокойно перевести дыхание. Лодка трещала по всем швам. После каждого разрыва в центральный пост поступали сообщения о новых протечках, во всех отсеках вода капала и хлестала.

Погас свет, и в темноте навалился животный страх; растерянность все росла. Топп, задавая вопросы, заставил себя говорить спокойным размеренным тоном; он сделал несколько небрежных замечаний, скрывая от людей правду, ибо истина была в том, что сейчас их судьба висит на волоске…

Бомбардировка продолжалась весь остаток этой ночи, на следующий день и еще одну ночь. Каждые полчаса над головами проходил один из преследователей, по пути сбрасывая бомбы.

И каждый раз с наступлением паузы все прислушивались – минуты тикают одна за другой… все тихо… тишина продолжается… неужто пронесло? Но вот снова слышны винты эсминца. О господи, они остановились; «асдик» нащупал лодку… они снова начинают…