Подводный флот Третьего рейха. Немецкие подлодки в войне, которая была почти выиграна, 1939-1945 гг. - [10]
С младшими офицерами обхождение повежливее. Яйца им выкладывают каждому на свое блюдо, на отдельных тарелках – корнишоны, масло на металлическом блюде; перед ними – толстые ломти бекона и сосиски. В чай по желанию можно подливать лимонный сок, буханки хлеба покачиваются в сетках над головами, откуда каждый может брать их.
Внезапно в середине трапезы из их кают-компании доносится возглас:
– Музыку! Эй! Центральный пост! Где этот лентяй-телеграфист?
Любитель музыки с силой бьет кулаком по столу, ножи и вилки подпрыгивают.
– Эй! Центральный пост! Вилли! Запусти музыку, ладно? Скажи этому бездельнику! Радио, какие-нибудь пластинки, только заведи чего-нибудь!
Послание доходит до акустика, который сидит в своем отсеке напротив каюты командира; в его распоряжении – радио и проигрыватель. И через несколько секунд непонятно откуда по лодке разносится мелодия: «Не унывай!» С ней сплетается голос певца:
– Кок! – рычит Эдвин. – Что у тебя за яйца? Только посмотри на них! Да это же муравьиные яйца, вот что они такое! Гони мне еще полдюжины, а лучше восемь штук. Чтобы тут же было восемь яиц, а то я…
На борту любят грубовато подшучивать друг над другом, и человеку без чувства юмора делать тут нечего.
Подключается и Пауль, штурман (мичман второго класса):
– Кок, мои яйца пахнут дизельным маслом. Ты что, жаришь на нем? Вот, можешь попробовать их, – обращается он к телеграфисту второго класса. Тихий спокойный человек, он, как считает штурман, – лучший специалист по яйцам. – Как, ты чувствуешь в них что-то странное? Конечно, масло сквозь скорлупу не пройдет, но все же…
– Да. Да, боюсь, что так и есть, – изображая из себя арбитра, говорит эксперт. Чтобы утвердиться в своей оценке, он берет себе еще три яйца и с серьезным видом изучает их.
Кок обеспокоенно ждет вердикта и спешит приготовить еще несколько яиц для Пауля, чтобы успокоить его.
В матросской кают-компании обычно едят голыми руками, как только что Эрвин. Яйца просто берут с подноса и запихивают их в рот или же кладут на ломоть хлеба и расправляются с ними без помощи ножа и вилки. Что же до последующего мытья рук… «Чего? – удивятся матросы. – В середине ужина? Слишком много хлопот. Хватит раз в день сполоснуться масляной водой из цистерны!»
С камбуза, где опять уединился толстяк, доносится шипение: на сковородке последние яйца. Кто возьмется их съесть? Решается только Эрвин. И куда только при его маленьком росте в него столько влезает?!
Даже по окончании ужина у кока хватает работы. Горячей водой вымыть всю посуду из кают-компаний. В старшинской кают-компании уже начинают собирать остатки ужина в мусорные корзины, опускать бортики на столах и протирать их, чтобы они не выглядели как поле боя отступившей армии.
Пока дневальный промывает в теплой морской воде приборы и посуду, младший командный состав разбредается по своим койкам.
Подводная лодка уже ушла далеко в залив, и ее длинное тело прорезает волны Биская. Над двойными рядами коек, висящих по всем переборкам, неторопливыми маятниками покачиваются сетки с буханками. За три недели они покрываются плотной зеленовато-белой плесенью. Экипаж зовет их «белыми кроликами», когда снимают сетки, держа их за «уши». Потом, когда хлеб кончается, в дело идут сухари и печенье.
Восемь склянок. В 20.00 отдежурившая вахта спускается вниз поужинать. Покончив с едой, они еще остаются немного посидеть, а потом уходят. Когда подводник засыпает, какой бы грохот ни стоял вокруг, он вряд ли оторвется от подушки. Радио хрипит, свистит и завывает на пределе громкости – идет вечерняя программа из Германии, которую тут называют «тысяча веселых известий»…
Но рабочий день у кока еще не окончен. Ему не надо стоять вахты, это да, и он может спокойно спать по ночам, но рано утром ему уже нужно быть на ногах и готовить завтрак.
Если вахтенный, который стоит вахту от полуночи до четырех утра, захочет что-нибудь перекусить или выпить кофе, то он должен будет сам позаботиться о себе. Прежде чем покинуть камбуз, у кока остается последняя обязанность. Вооружившись ключами и карманной лампой, он приносит из хранилища консервы и свежее мясо из холодильника. Возвращаясь, он осторожно балансирует в проходе, минуя его шаг за шагом, – в руках он держит набор консервных банок и телячье филе.
– Завтрашний обед, – улыбается он мне, проходя мимо.
Внезапно отдергивается темно-зеленая занавеска у одной из коек, и из-за нее высовывается голова.
– Что ты там тащишь? Кровельный материал?
– Blanquettes de veau, – высокомерно говорит глава камбуза и разъясняет особо тупым: – Телячьи отбивные.
– Одеяла?[1] У нас дома бывали какие угодно отбивные, но уж матушка никогда не заставляла нас есть одеяла.
Кок поворачивается и возмущенно глядит на остряка: задета его профессиональная гордость.
– Меня не интересует, что там твоя мамаша делала, а вот моя классно готовила blanquettes de veau, и, если ты не возражаешь, я буду готовить по ее рецепту. Она имела дело с кусками в двести девяносто фунтов, так что кому, как не ей, знать…
Аннотация издательства: В книге описываются действия подводных лодок гитлеровского военно-морского флота в период второй мировой войны. В основу ее положены воспоминания автора, служившего в подводном флоте фашистской Германии, а также оперативные документы, дневники офицеров-подводников, выписки из вахтенных журналов подводных лодок и т. п. Автор, по его собственному утверждению, художественными средствами пытался «воспроизвести условия», в которых действовали немецкие подводные лодки во время войны на обширных морских просторах, а также «обобщить опыт», накопленный гитлеровскими подводниками в ходе войны.
Данная работа представляет первое издание истории человечества на основе научного понимания истории, которое было запрещено в СССР Сталиным. Были запрещены 40 тысяч работ, созданных диалектическим методом. Без этих работ становятся в разряд запрещенных и все работы Маркса, Энгельса, Ленина, весь марксизм-ленинизм, как основа научного понимания истории. В предоставленной читателю работе автор в течение 27 лет старался собрать в единую естественную систему все работы разработанные единственно правильным научным, диалектическим методом.
"3 феврале — марте 1919 года комиссия сената США слушала людей, вернувшихся из революционной России. Для оправдания интервенции нужно было собрать доказательства, что власть в России узурпирована кучкой преступников, безнравственных и корыстных людей, подчинивших себе народ с помощью «агитаторов из Ист-Сайда» и германских офицеров." Статья из журнала Энергия, экология 1990 № 11.
Очерк истории крестьянской войны XVII в. в Китае. В книге рассказывается о Китае в конце правления династии Мин, причинах развития повстанческих движений, ходе и итогах восстания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе книги лежит историко-культурная концепция, суть которой – рассмотрение истории абхазов, коренного населения Абхазии не изолированно, а в тесном взаимодействии с другими соседними народами и древними цивилизациями. Здесь всегда хорошо прослеживалось биение пульса мировой политики, а сама страна не раз становилась ареной военных действий и политико-дипломатических хитросплетений между великими державами древности и средневековья, нового и новейшего времени. За последние годы были выявлены новые археологические материалы, архивные документы, письменные источники, позволившие объективнее рассмотреть многие исторические события.
Книга, написанная археологом А. Д. Грачем, рассказывает о том, что лежит в земле, по которой ходят ленинградцы, о вещественных памятниках жизни населения нашего города в первые десятилетия его существования. Книги об этом никогда еще не было напечатано. Твердо установилось представление, что археологические раскопки выявляют памятники седой старины. А оказывается и за два с половиной столетия под проспектами и улицами, по которым бегут автобусы и трамваи, под дворами и скверами, где играют дети, накопились ценные археологические материалы.