Подводное течение - [5]

Хантера же отпустили, просто вынеся предупреждение, чтобы он цеплял младших учеников. И он сразу же занял вакантное место квортербека.

Ничто из этого не было особо удивительным, потому что именно так делаются дела в этом городе. По крайней мере, если в дело оказываются втянуты Холдены.

Коул слетел с катушек. Просто чудо, что после того, как он разгромил кабинет тренера Келлера, его просто отстранили на время от школы. Может быть, школе втайне было стыдно за такое суровое наказание, и они решили дать ему крошечную передышку.

Не было смысла сражаться дальше; мы итак волновались, что отец может лишиться работы.

У Коула просто не осталось выбора. Ему пришлось смириться.

К счастью, отца и его исключительно мощный чувствительный нос оказалось нелегко заменить. Как и Коула в его случае. «Крокодилы» начали проваливать матч за матчем и съехали в таблице рейтингов вниз.

Тарам-пам-пам.

И все же, я чувствовал себя ужасно. Коул любил играть в футбол больше всего на свете — а я ему все испортил. Мне следовало бы догадаться… я должен был каким-то образом скрыть свои синяки. Но люди видели, что сделали Хантер и Рикки. Рано или поздно, Коул все равно бы узнал.

С другой стороны, я мог бы изначально держаться от всего в стороне. Я мог бы не вмешиваться в избиение Брайса, на которое он сам напросился, ведя себя как дурачок с парой горилл. Но я же не знал. Брайс был мне другом… хорошим другом.

Или я думал, что был. До сегодня.

ГЛАВА 3

Все вокруг начинает снова меркнуть, затем внезапно я снова могу дышать.

Погодите — а где же Брайс? Он пытался убить меня! Перепуганный, я судорожно осматриваю палату, ища его взглядом. Он исчез — думаю, его напугали приглушенные стуки, которые я слышал через подушку, прижатую к моей голове.

Повернув голову к окну, я вижу на стекле уже начавшие исчезать отпечатки ладоней. Но за окном никого нет. Фигура в капюшоне и куртке с крокодилом тоже исчезла, осталась только пустая парковка.

Я лежу, не шевелясь, глаза у меня широко раскрыты, а сердце колотится, как сумасшедшее. Там, правда, стоял Коул? Тот человек был так похож на него. За исключением того, что мой брат больше не носит эту куртку.

Теперь я по-настоящему пришел в себя и даже могу немного пошевелиться.

— Кэллум! — кричит кто-то с порога палаты.

— Мам!

По моим щекам начинают течь слезы. Моя мама подбегает к кровати, и, всхлипывая, начинает покрывать мое лицо поцелуями. Слышно, как медсестра зовет доктора.

— Брайс! — пытаюсь выкрикнуть я, но мой голос слишком слабый и хриплый. — Ты видела Брайса?

— Что? — мама отрывает голову от моей груди — макияж у нее совсем размазался. — Лежи тихонько, Кэл, — просит она. Пожалуйста, лежи тихонько….

Я в замешательстве. Я все еще сплю? Возможно. Но все кажется слишком настоящим.

Мама замечает лежащую на полу подушку. Она поднимает ее и пытается подложить мне под голову.

— Брайс, — хриплю я. — Брайс…

В палату вбегает доктор. Мама отходит, чтобы он мог осмотреть меня. И вот вся палата уже полна медперсонала. Они стоят вокруг моей кровати и таращатся на меня.

Вскоре после того, как они покидают палату, приезжает отец. Он обнимает меня так, будто я сделан из стекла. Я счастлив видеть его.

— А где Коул? — спрашиваю я его, когда он отпускает меня.

— Он дома, — отвечает отец.

— Дома? — уточняю я.

— Не волнуйся, с ним Эдвина.

— Эдвина? — опять тупо повторяю я за отцом. — Как это?

Бессмыслица какая-то. Эдвина — наша соседка. Она уже пожилая, но настаивает, чтобы мы называли ее Эд. А еще у нее есть две хаски, которых она считает детьми.

Мы вечно смеялись, потому что Эдвина звала нас, как зовет своих собак. Зато она всегда угощала нас маффинами, печеньем и кусками пирога, которые она еще теплыми бросала в наши протянутые руки.

Коул всегда проглатывал свою порцию, а затем изображал одобрительный лай.

Но помимо того факта, что мы косили ей лужайку — легка работенка, за которую она всегда платила больше, чем следовало — у нас не было ничего общего с Эд. Так что, ума не приложу, почему Коул дома с ней.

Честно говоря, мне все равно. Потому что я по-настоящему зол на него. Его единственный брат чуть не умер, а он даже не пришел навестить меня в больницу?

Осмотреть меня приходит еще один врач, на сей раз это невролог. Он задает мне вопросы, на которые я старательно отвечаю. Но меня все утомляет. Я бы уже с удовольствием поспал.

Я перевожу взгляд на родителей, которые наблюдают за мной, сидя в оранжевых креслах. Они держатся за руки. Эта картина озадачивает меня.

— Ты хорошо себя чувствуешь, молодой человек? — спрашивает меня доктор, наблюдая за моей реакцией.

— Да, — отвечаю я.

— Голова не кружится?

— Нет, я в порядке.

Я снова смотрю на родителей. Они так и не разняли рук. Хм? После всего, что было между ними? Полагаю, им пришлось пройти через слишком многое за последние три дня, а именно столько я пробыл в коме, как сказал мне доктор.

Мама с отцом, наверное, уже решили, что я никогда не приду в себя.

Но сейчас мне, правда, очень хочется спать. Мои родители выражают свое беспокойство по этому поводу, но доктор заверяет их, что волноваться не о чем. Он говорит, что теперь я вне опасности, но мне нужно отдохнуть.