Подвиг живет вечно - [14]
Гравицкий досадливо поморщился: сколько он нацепил Георгиевских крестов серым героям-солдатикам! Разве всех упомнишь?..
Он не предложил Макошину сесть, и тот стоял перед ним и молчал. Генерал начинал терять терпение.
— Так чего же вы хотите, любезный? Денежной помощи? Французы нас всех посадили на голодный паек. Предлагают вступить во французский иностранный легион.
— А вы, господин генерал, уже решили вступить в иностранный легион?
— С какой стати? Гнить в ямах Туниса или Киликии? Увольте… Да и вам не советую. Во французском иностранном легионе с русскими офицерами и солдатами обращаются, как с каторжниками, за отказ служить заставляют работать на свинцовых рудниках. Французишки дрянь… Мы опустились, утратили чувство собственного достоинства и чувство реальности. Воевали за Россию, а оказалось — за интересы Антанты. Теперь казакам предлагают собачью службу в Африке или на Ближнем Востоке. Нас надули-с, молодой человек… Показали кукиш…
Не дождавшись приглашения, Макошин опустился в кресло, но генерал этого не заметил или сделал вид, что не заметил.
Константин сказал:
— А если вернуться домой, в Россию?
Генерал тяжело засопел, нервно потер подбородок.
— На какие шиши ехать? Да и кому мы там нужны?
Меня первого вздернут на первой же осине. Как изменника родины.
Генерал побледнел, скрипнул зубами.
— А ведь я не изменял ей, не изменял! Я не эмигрант, я беженец… — вдруг истерически закричал он и разрыдался.
— Выслушайте меня внимательно, Юрий Александрович, — сказал Макошин медленно и глухо, — я не тот, за кого себя выдаю. Вернее, я тот самый солдат, которому вы нацепили «Георгия». Это тогда. А нынче я — член реввоенсовета 2-й Конной армии Макошин. Наступал на Ялту против вашей дивизии. Прибыл сюда от Дзержинского и Фрунзе с чрезвычайным правительственным заданием. Помогите мне. Помогите всем, кто раскаялся. Полная амнистия… Даже если бы и генерал Слащев надумал вернуться… Повинную голову меч не сечет.
Гравицкий был ошарашен словами Макошина: он глядел на Константина выпученными глазами и, задыхаясь, рвал ворот кителя. Наконец успокоился, сел на диван и уже деловым голосом спросил:
— Почему я должен вам верить, не знаю, как величать вас, молодой человек? Может быть, вы провокатор, подосланный Кутеповым?
— Называйте Константином Алексеевичем. Или просто Костей. Как вам удобнее. Конечно же я прибыл не с пустыми руками: есть документы с советским гербом и печатями, есть гарантии Советского правительства лично вам и другим генералам и офицерам. И казакам и солдатам, разумеется. Вот письмо известного вам полковника Мамуладзе.
Генерал разжег погасшую трубку, нервно затянулся:
— А как мы выберемся отсюда? На каком транспорте, если вдруг генерал Слащев согласится поднять свой четырехтысячный корпус, дислоцирующийся на Лемносе? Вы над этим не задумывались?
— Все предусмотрено. Пароход зафрахтован.
— Ну в таком случае… едем на Лемнос к генералу Слащеву… — вдруг с горячностью произнес Гравицкий. — Я сам поговорю с ним. Он ненавидит Врангеля, Врангель ненавидит его. У них постоянно грызня. Месяц назад Врангель заявился на Лемнос, произвел смотр войск и остался недоволен, пригрозил сместить Слащева. Сейчас белое движение — это клубок скорпионов в банке. Нет, нет, не пауков, не змей, а именно скорпионов. Нам стыдно от своего безволия, слабости. Едем на Лемнос!
Он возбуждался все больше, беспокойно шагал по комнате, нервно разглаживал курчавящиеся бакенбарды, выкатывал голубые глаза, стучал трубкой о мраморный столик.
Макошин заколебался: дело принимало не совсем тот оборот, какого ожидали. Вот так прямо на Лемнос, с визитом к генералу Слащеву? Поднимай, Слащев, свой корпус — и на пароход. Поедешь в красную Россию, где тебя хорошо помнят за содеянные злодеяния в Николаеве и Крыму. А нет ли тут подвоха?
Очень уж легко сдался генерал Гравицкий. Такая податливость не может не наводить на подозрения. Конечно же, выдать Врангелю посланца Дзержинского и Фрунзе — значит получить повышение в звании и в должности. Дивизию Гравицкого расколошматили, самого вышвырнули вон за пределы России, почему бы ему не считать себя вправе отомстить за все?
Гравицкий позвонил коридорному, приказал принести коньяк, кофе, фруктов. И помидоров. Недозрелых помидоров, какими торговали на лотках. Гравицкий обожал помидоры.
Только теперь Макошин сообразил, что их разговор могли подслушать: чего не учел, того не учел. Дырявая шляпа — вот ты кто, Макошин! Обрадовался, сразу все выложил… Чекист называется…
И вдруг без всякого перехода, словно смущаясь и от этого спеша, Гравицкий заговорил о несчастной жизни эмигрантов, о тяжелых условиях на Лемносе.
— Там много офицеров. Из тех, кто до войны играл в теннис, гольф или бридж, катался верхом, танцевал и считал себя аристократом или на три четверти аристократом. Каждый из них с умилением вспоминает, как в последнее воскресенье масленой недели — в канун чистого понедельника — обжирался блинами и участвовал в маскараде, изображая какого-нибудь дона Родриго, и курил конечно же только Масаксуди. Их учили хорошим манерам, языкам. Сейчас сутками дуются в карты, проигрывая все, что только можно проиграть. Остаются без подштанников. Психические расстройства, поножовщина. Грабеж греческого населения, убийства, насилия… Ото всего этого можно спятить…
Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.
Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».
В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.
Книга ярославского писателя Александра Коноплина «Сердце солдата» скромная страница в летописи Отечественной войны. Прозаик показывает добрых, мужественных людей, которые вопреки всем превратностям судьбы, тяжести военных будней отстояли родную землю.
В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.
Американского летчика сбивают над оккупированной Францией. Его самолет падает неподалеку от городка, жители которого, вдохновляемые своим пастором, укрывают от гестапо евреев. Присутствие американца и его страстное увлечение юной беженкой могут навлечь беду на весь город.В основе романа лежит реальная история о любви и отваге в страшные годы войны.
Студент филфака, красноармеец Сергей Суров с осени 1941 г. переживает все тяготы и лишения немецкого плена. Оставив позади страшные будни непосильного труда, издевательств и безысходности, ценой невероятных усилий он совершает побег с острова Рюген до берегов Норвегии…Повесть автобиографична.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.