Подвиг, 1988 № 06 - [4]

Поплелся обратно в город. После купания и прогулки он проголодался, и теперь он ломал себе голову над тем, где бы раздобыть денег на ужин. Ему опять несколько раз не повезло, пришлось выслушать и проглотить обидные слова. Но когда человек постоянно испытывает голод и у него нет другого пути, кроме как выслушивать их, кожа у него дубеет.

Наконец он увидел очередного господина в белом костюме. «С господами в белом мне сегодня просто везет, попробую еще раз», — подумал он. И не ошибся. Он получил пятьдесят сентаво, которых вполне хватило на ужин.

Насытившись и отдохнув для порядка на скамейке, Доббс подумал, что было бы очень недурно иметь на всякий случай в кармане кое-какую мелочишку. Мало ли что может случиться… Эта мысль пришла ему в голову не сама по себе, а когда он снова увидел господина в белом костюме, идущего по противоположной стороне площади. И он не раздумывая направился туда.

Господин действительно полез в карман и достал монету достоинством в пятьдесят сентаво. Доббс протянуло было руку, но господин не собирался с ней расставаться. Он проговорил весьма сухо:

— Послушайте, молодой человек, с подобной наглостью мне не приходилось сталкиваться никогда в жизни, и если бы кто-то другой рассказал мне о чем-то подобном, я бы ему никогда не поверил.

Доббс стоял с открытым ртом: в его жизни тоже никогда никто ему столь длинной морали не читал. Он не знал, то ли ему бежать отсюда, то ли все терпеливо выслушать. Но поскольку господин по-прежнему не выпускал из руки монету, у Доббса появилось чувство, что она рано или поздно перейдет к нему — просто господину угодно произнести перед этим душеспасительную проповедь. «За пятьдесят сентаво я эту проповедь выслушаю, все равно мне делать нечего», — рассудил Доббс. И не тронулся с места.

— Сегодня днем вы сказали мне, — продолжал господин в белом, — будто целый день ничего не ели. После чего я дал вам песо. Потом мы встретились снова, и вы сказали, что у вас нет денег на ночлег. После этого я дал вам пятьдесят сентаво. Еще позднее вы подошли и сказали, что у вас нет денег на ужин, и я снова дал вам полпесо. Объясните мне хотя бы, на что они потребовались вам сейчас?

— Чтобы завтра позавтракать, — ловко вывернулся Доббс.

Господин рассмеялся, дал ему монету и проговорил:

— Даю вам в последний раз. Выберите, себе еще кого-нибудь, не один я на свете. А то эта история уже начинает мне надоедать.

— Извините меня, — сказал Доббс, — я не знал, что подходил все время к вам да к вам. Я вашего лица не видел и вижу вас сейчас в первый раз. Но больше я к вам не подойду.

— Чтобы вы не нарушили слова и впредь ко мне не приставали, дам вам еще полпесо — будет вам на завтра на обед. После чего попрошу вас не затруднять меня больше проблемами вашего бренного существования.

«Иссяк, выходит, и этот источник», — подумал Доббс. И пришел к выводу, что хорошо бы побродить по стране, поглядеть, как люди живут.

2

Случилось так, что когда Доббс вернулся в ночлежку, один из его соседей по комнате как раз объяснял другому, что собрался идти в Тукспам, но нет у него подходящего спутника. Только Доббс это услышал, как сразу сказал:

— Послушайте, я готов идти с вами в Тукспам.

— А вы бурильщик? — поинтересовался тот, не вставая с постели.

— Нет, я насосник.

— Хорошо, — кивнул сосед, — почему бы и нет, мы вполне можем пойти вместе.

И на другое утро они отправились в путь, чтобы попытать счастья на бесчисленных нефтяных полях по дороге в Тукспам. Успели выпить по стакану кофе и проглотить по паре булочек.

Просто так в Тукспам не попадешь. И железной дороги туда нет. Только самолетом долетишь. Но билет стоит пятьдесят песо — в одну сторону. Зато на нефтяные поля ходит множество грузовиков. Кое-кто из шоферов не прочь прихватить бедолагу, собравшегося добывать нефть. А пешком туда добираться — страшное дело. Больше ста миль под раскаленным солнцем…

— Нам надо перебраться через реку, — сказал Барбер.

Переправа стоила двадцать пять сентаво, а им вовсе не хотелось с этими двадцатью пятью сентаво расставаться.

— У нас нет выбора, — сказал Барбер. — Придется ждать грузовых паромов «Гуастека». Те перевезут нас бесплатно. Но мы можем прождать часов до одиннадцати, пока придет первый. Они не по расписанию ходят, а когда их загрузят.

— Тогда давай сядем и посидим под стенкой, — предложил Доббс.

На сдачу с денег за завтрак он за десять сентаво купил пачку из четырнадцати сигарет. Ему повезло. В пачке он обнаружил бон на пятьдесят сентаво, который немедленно обменял в той же табачной лавке на наличные. И теперь стал обладателем внушительной суммы в один песо десять сентаво.

У Барбера дорожного капитала нашлось песо полтора. Они могли бы, конечно, и заплатить за переправу; но свободного времени у них было вдоволь, они никуда не опаздывали — почему бы не подождать парома и сберечь деньги?

Переправа жила энергичной жизнью. Десятки больших и малых моторных лодок поджидали желающих перебраться на тот берег. Особые катера, не имевшие постоянных цен за перевоз, перевозили капитанов судов и менеджеров нефтяных компаний, которым недосуг было дожидаться лодок-такси, хозяева которых всегда дожидались, чтобы были заняты все четыре или шесть мест в лодке. Здесь всегда царило оживление, потому что рабочие, работавшие на другом берегу реки, собирались к вечеру сюда сотнями, а к ночи и тысячами, так что суета у переправы была словно на ярмарке. Вдоль реки расставлены столы, где люди обедали, пили кофе, угощались жареными бананами, фруктами, сладостями и печеньем. Здесь же продавались сигареты. Все жило переправой и благодаря переправе. Нескончаемой чередой подходили городские трамваи и автомобили. И так целый день и почти всю ночь без перерыва. Там, на другом берегу реки, — рабочие руки; здесь, в городе, — мозги, центральные управления, банки. На той стороне реки — работа, на этой — отдых, восстановление сил, развлечения. На той стороне — богатство, золото страны — нефть. Но там оно ничего не стоит. Лишь здесь, на этой стороне, в городе, в высоких зданиях компаний и банков, в конференц-залах «Олл Америка кэйбл сервис» нефть обретает свою стоимость. Ибо нефть, как и золото, сама по себе ничего не стоит, ее цена появляется только благодаря множеству других процессов.