Подвиг, 1981 № 04 - [4]

Вся жизнь у них на колесах, на рельсах под огромными теплозащитными колпаками. На гигантских платформах — дома и целые города. В окружающей эти города студеной пустыне, где лишь местами торчат из-подо льда верхние этажи бывших небоскребов, рыщут стаи волков и неведомо откуда взявшихся похожих на гуманоидов совершенно голых «рыжих людей», которые постепенно становятся рабами обитателей империи железнодорожных компаний.

Упорный и столь же отважный Льен Рэг в конце концов выясняет, что «рыжие люди» были специально выведены по указанию железнодорожных компаний для того, чтобы создать из них армию бессловесных рабов. Проникновение в эту тайну заставляет ученого скрываться, чтобы спасти свою жизнь от вездесущих агентов секретных служб железнодорожных компаний, стремящихся уничтожить опасного для них человека.

Построенческие ситуации в романах Арно, как видим, повторяются. При скорописи его творчества это, вероятно, неизбежно. Но на выдумку постоянно новых сюжетов он поистине неистощим.

В этой неистощимости, помноженной на скоропись, Арно ухитряется подчас обогнать время и предвосхитить в своих романах исторические события, которым суждено произойти в действительности уже после того, как они были описаны в его романах. Так произошло, например, с книгой, в которой Арно рассказал о том, как после очередной смены администрации в Белом доме Центральное разведывательное управление США вмешивается во внутренние дела Франции, чтобы не допустить включения в ее правительство людей, неугодных Вашингтону. После того, как книга вышла в свет, представители новой администрации Рональда Рейгана и впрямь развернули беспрецедентную кампанию давления на Елисейский дворец, чтобы заставить его отказаться от сотрудничества с компартией и назначения министрами четырех ее представителей.

Что это? Случайное попадание или политическая прозорливость? Вероятно, частично и то и другое.

Возвращаясь к достоинствам творчества Жоржа Арно, которые иные французские критики ставят ему в вину, нельзя не ( казать о его пренебрежении к спасительной для поистине «второсортной» литературы теме секса. В то время, когда эта тема стала чуть ли не обязательным атрибутом любого литературного произведения, а Французская академия упразднила существовавшую двести лет литературную «премию добродетели», учрежденную бароном де Монтионом, отказ Арно от эксплуатации в своих романах обильно плодоносящей «клубнички» секса — это почти подвиг. И уж по крайней мере лишнее доказательство того, что, хотя и пишет он слишком быстро и слишком много, не денег единых ищет в литературе Жорж-Жан Арно.

Борис ГУРНОВ

Жорж Арно. СОЖГИТЕ ВСЕХ!

Глава I

Густой туман окутывал дома и постройки небольшого поселка Гийоз. Лишь в самом конце тесной улицы пробивался неровный свет уличного фонаря. Чтобы припарковать машину, надо было миновать последнее строение там, где дорога расширялась. Здесь перед бывшей прачечной была даже земляная площадка.

Клер Руссе остановила свою старенькую машину и взялась за сумку. Ее бывший муж жил в центре поселка. Никто не встретился ей по дороге, нигде не горел свет, хотя было всего восемь часов вечера. Клер подумала, что жители поселка в темноте смотрят телевизор и чувствуют себя как в кинозале, одновременно эконом я электроэнергию.

Застекленная дверь бывшей бакалейной лавки легко открылась. Пьер Давьер устроил мастерскую на первом этаже, вмонтировав свой станок для обработки дерева среди полок, еще сохранивших залах кофе и шоколада. Какая нелепая идея похоронить себя в этом мрачном поселке, когда он легко мог бы подыскать старую ферму гдени-будь на природе! Автомобили, изредка проходившие через Гийоз, наполняли поселок невыносимым грохотом, а грузовикам только со второй попытки удавалось вписаться в крутой поворот. Днем можно было заметить следы автомобильной краски на отбитых углах домов, царапины на фасадах.

— Пьер, ты здесь?

Клер зажгла свет в мастерской, взглянула на различные предметы, которые ее бывший муж вытачивал из дерева: забавные коробочки, кухонная утварь, примитивные статуэтки.

— Пьер! — позвала она сорвавшимся от волнения голосом.

Сверху послышались шаркающие шаги.

— Я здесь.

«Странный голос, — подумала Клер. — Наверняка простудился. Топит ли он хоть?» Поднимаясь по лестнице, она взглянула на штабель дров. Их было немного, а у Пьера, наверное, нет денег, чтобы купить еще.

В потоке света она увидела Пьера, закутанного в одеяло.

— Ты заболел?

— Прямо подыхаю... Я знал, что ты приедешь... Сегодня утром у меня только и хватило сил позвонить из Шаламона.

— Из Шаламона? Но этот твой симпатичный сосед, у которого телефон...

— Их, наверное, нет дома. Я не достучался... Знаешь, зимой люди... Да еще этот туман, который идет к нам с прудов.

— С твоим бронхитом тебе нельзя было здесь селиться.

Поежившись, Пьер закрыл дверь. В помещении стояла невыносимая жара. Огонь горел не только в камине, топилась еще и печь.

— Не слишком ли тепло? — спросила Клер. — Ты чересчур сильно топишь.

— Я мерзну. Постоянно дрожу от холода, и у меня что-то с желудком...

— Должно быть, съел какую-нибудь гадость.