Ольга Прадье все для себя решила еще 6 января, как раз после новогодних праздников, доставивших ей дополнительные страдания. В течение нескольких недель она размышляла, продумывала каждый шаг, с особой тщательностью взвешивая все за и против. Долгие, полные одиночества дни на вилле в Монморанси рождали удивительные, необыкновенные идеи.
В тот день, собираясь выйти из дома, Ольга долго изучала себя в зеркале в ванной комнате. Приходилось признать: черты лица тяжеловаты, нос большой, подбородок широкий, никакого изящества. В двадцать лет ее еще можно было назвать хорошенькой, но теперь, в тридцать пять, она сделалась настоящей уродиной. Луи, ее муж, раньше никогда не упускал случая напомнить об этом, правда, сейчас он больше так не делал, ведь тогда она сразу начинала обвинять его в изменах. Только тело сохраняло еще какое-то очарование, но этого уже было явно недостаточно.
На ее лице застыло выражение горького разочарования, не нужно было даже напускать на себя грустный вид. И так уже все соседи, знакомые и продавцы в магазинах давно поняли, что брак их не удался, что она страдает.
Ольга пошла пешком, оставив в гараже свою маленькую машину. Пусть люди видят, какой у нее несчастный вид и усталая походка.
Хозяйка бакалейного магазина заметила, что она без машины.
— Мадам Прадье, у вас так много сумок. Если хотите, мой помощник поднесет их вам к двенадцати дня.
— Спасибо, с удовольствием, — без улыбки ответила Ольга. — У меня машина сломалась, и только Бог знает, когда ее наконец починят.
От этих слов в магазине повеяло холодком.
В мясной лавке Ольга купила эскалопы и большой кусок говядины. Разговаривать не стала, но кассирша уставилась на нее во все глаза, и этого было вполне достаточно. Ольга, довольная собой, вернулась домой. У ворот ее ждал посыльный из бакалейного магазина.
Когда он ушел, Ольга спустилась в подвал, к котлу парового отопления. В топку загружали уголь. Луи так и не захотел перейти на мазут, якобы из-за запаха, а ведь уголь-то таскала она, но мужу на это было абсолютно наплевать.
Последняя прислуга ушла от них три месяца назад. Ольга сочла за лучшее никого пока не брать на ее место. Тогда она думала, что, может быть, все еще утрясется, а присутствие в доме чужого человека только осложнит положение. Она почему-то надеялась, что если они останутся вдвоем, у нее с Луи все наладится.
Ольга постояла в нерешительности, но потом все же открыла дверцу и бросила в огонь мясо вместе с бумагой. Когда она возвращалась на кухню, запах горелого мяса уже распространился по всему дому.
Ну вот, первый шаг сделан. Теперь несколько дней подряд надо будет сжигать килограммы мяса. Но и это еще не все. Придется кое-что устроить и в Париже.
Луи никогда не приходил днем, и Ольга очень удивилась, увидев его у ворот, выходящим из «Мерседеса». Как всегда сердце ее забилось, но она старалась сохранять спокойствие.
— Чем это так воняет в доме? — вместо приветствия поинтересовался он.
Ольга чуть заметно пожала плечами.
— Что-то подгорело…
— Жуткая вонь!
Она накрыла ему на столик в кухне.
— Обедать будешь?
— Нет уж, спасибо. Тут как в крематории.
Наверное, Луи что-то забыл у себя в кабинете. Слышно было, как он рылся в бумагах. Не заходя в кухню, он вышел из дома. Из окна было видно его высокую фигуру, удалявшуюся по аллее. Несколько дней назад она заплакала бы, наблюдая, как он уходит, отправляется в мир, куда ей вход был запрещен.
Сколько раз она тайком следила за ним, видела, как он заходит в шикарные рестораны с красивыми женщинами. Красотки все время менялись, но блондинки преобладали. А между тем у нее были темные волосы…
«Мерседес» рванул с места, и Ольга поглядела на эскалоп в своей тарелке. Она хотела его с отвращением отодвинуть, но, вспомнив о своем решении, заставила себя проглотить обед.
В два часа она уже обходила магазинчики в шестом районе Парижа.
В каждом магазине она говорила одно и то же:
— Мой племянник учится на медицинском факультете, ему очень нужен, понимаете ли, череп. Человеческий… лучше женский.
Один хитрый торговец чуть было не подсунул ей подделку из папье-маше. Уже выходя из магазина, она обнаружила это. Торговец обиженно пробурчал:
— В конце концов ваш племянник и сам себе может достать. Он же медик, кажется…
Ольга сбежала, побоявшись, как бы он что-то не заподозрил. Дело оказалось труднее, чем она ожидала, ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы ее запомнили.
И это было только начало, ведь ей будет нужна еще масса всяких вещей. Например, новая фамилия. Впрочем, на этот счет Ольге пришла в голову одна замечательная идея, когда она случайно увидела монахиню за рулем автомобиля.
Наконец к шести часам череп был найден. Старьевщик, его владелец, уверял, что это именно женский.
— Посмотрите, какой он маленький и легкий, — посмеиваясь, уговаривал он.
Во всяком случае, проверить было никак нельзя, и Ольга уплатила непомерную цену.
Старьевщик засунул череп в старую черную шляпную коробку.
— Пожалуйста, даже упаковка бесплатная. Так будет удобнее нести.
С трудом она нашла таксиста, согласившегося отвезти ее домой — в такую даль, и в изнеможении рухнула на заднее сиденье. Эта усталость была ей даже приятна. Как давно она не испытывала удовольствия от беготни по магазинам в поисках какой-нибудь редкой вещицы. Хоть и не совсем настоящий, но все же азарт! Она улыбнулась, вспомнив о содержимом шляпной коробки.
