Подвиг, 1972 № 05 - [40]

— Командир поднимается, сэр, — торопливо, приглушенным голосом сообщил он.

— Благодарю.

Не в силах сдержаться, Саймингтон вздрогнул.

Рослый и массивный, Шэдде казался в своем дождевике какой-то бесформенной глыбой, не лишенной, однако, способности двигаться решительно и уверенно. Он протиснулся в боевую рубку, через люк вышел на мостик, и сразу же в лицо ему ударили холодные капли дождя. Еще не освоившись с темнотой, он ощупью, двигаясь вдоль рубочной мостика, добрался до защитного козырька и, приподняв, сунул под него голову и плечи. Пробыв в этой позе несколько минут, Шэдде резко выпрямился.

— Саймингтон!

— Да, сэр.

— На карту нанесено только одно определение. Почему? — ледяным тоном спросил он.

— Вообще говоря, сэр… — заговорил было Саймингтон чувствуя, как у него напрягается каждый нерв.

— Без всяких «вообще», Саймингтон, — не дал ему договорить Шэдде. — Я сам в состоянии разобраться с разными там «вообще» и «в частности». Вы заступили на вахту а полночь. Сейчас ноль один час двадцать одна минута. «Возмездие» делает шестнадцать с половиной узлов. Берег уже недалеко. По инструкции вахтенный офицер обязан определять и наносить на карту место корабля через каждые полчаса. Между тем я вижу на карте лишь одно определение. Почему?

Саймингтон откашлялся.

— На карте три определения, сэр, — ответил он.

— По-вашему, я лгу? — повысил голос Шэдде.

— Нет, сэр, но…

— Что «но»?

— Но вы, очевидно, смотрели крупномасштабную карту, — желая избежать скандала, мягко пояснил Саймингтон. — Она как раз лежала передо мной, когда мы впервые заметили свет маяка. Взгляните на генеральную карту — на ней нанесены три определения…

— Где она? — грубо спросил Шэдде.

— На столе, под крупномасштабной, сэр.

Шэдде гневно, то сжимая, то разжимая кулаки, посмотрел на молодого офицера, потом медленно отвернулся и уставился в темноту.

— Послушайте, Саймингтон, — спустя некоторое время сквозь зубы заговорил он. — Вы лейтенант британского флота. Неужели вы до сих пор не уяснили, что, когда на мостик поднимается командир, нужная ему карта должна лежать там, где положено, — на штурманском столе сверху?

Не дожидаясь ответа, он круто повернулся и стал спускаться по трапу в боевую рубку.

— Каков мерзавец! — вырвалось у Килли, когда командир скрылся.

Саймингтон нервно передернул плечами.

— Он все еще переживает Скансен. А ведь меня предупреждали, что он не даст мне житья.

— Он, видимо, терпеть вас не может.

— Не знаю, — покачал головой Саймингтон. — Просто ума не приложу. Когда мой отец узнал, что меня направляют к Шэдде, он остался очень доволен и заявил, что это просто счастье — служить под началом такого первоклассного командира.

— Он что, знает его?

— Еще с войны. Шэдде служил у него на «Сэйбре». По словам отца, это был его лучший офицер.

— Вот бы он взглянул на него сейчас. Первостатейная скотина.

— Адмиралтейство придерживается другого мнения, иначе бы его не назначили командиром лодки.

— И все равно он ублюдок, — проворчал Килли. — Совершенно невозможно предугадать, как он поведет себя, какой фортель выкинет. То он весел и приветлив, а через минуту готов перегрызть тебе горло.

— Стыдно за него. Да он и сам, наверное, не рад — легко ли жить с таким характером, то и дело ставить себя в идиотское положение? Взять хотя бы этот скандал, который он только что учинил на виду у впередсмотрящих и сигнальщика. Ничем не оправданное хамство!

Офицеры стояли на мостике, укрытые густой темнотой. Под ними смутно вырисовывался во мраке длинный корпус лодки, медленно покачивающейся под юго-западным ветром. Незадолго до окончания вахты курс был изменен. Саймингтон доложил об этом Шэдде, но командир не поднялся на мостик.

В два часа утра все еще царила глубокая темнота; ветер усилился, и море вспенилось мелкими, быстро бегущими волнами. По ранее отданному Шэдде распоряжению скорость была увеличена до двадцати узлов. Перед сменой вахты всё на лодке пришло в движение, на мостик то и дело поднимались люди с докладами и рапортами. Саймингтона сменил первый помощник командира Каван, а он сам и Килли, усталые и промокшие, спустились в отсек центрального поста. В штурманской рубке они проверили показания радиолокаторов, Саймингтон сделал запись в вахтенном журнале, а Килли сравнил показания эхолота с проложенным на карте курсом. Лишь после этого они отправились в свою крохотную каюту, где вместе с ними помещался еще и Аллистэр.

Засыпая, Килли думал об Аните. Девочка что надо! Жаль, что ее проклятая подружка не отходила от них ни на шаг… Увидятся ли они когда-нибудь снова?

Саймингтон, расстроенный и усталый, долго не мог заснуть. За что Шэдде ненавидит его? И сколько можно терпеть его выходки? Он вспомнил вечеринку в Скансене. Одним из ее последствий и была отвратительная сцена, только что устроенная на мостике командиром. Всякий раз, когда Саймингтон начинал думать о своем командире, перед ним отчетливо вставало лицо с твердым, словно разрубленным посредине подбородком с продолговатой коричневой бородавкой…

ГЛАВА ВТОРАЯ

Во второй половине дня, перед вечеринкой в Скансене, они побывали в Сальтсшосбадене, а потом вернулись в Стокгольм и вечером распрощались со шведами у моста Скепсхольм.