Подвенечное сари. Русские девушки в объятиях Болливуда - [51]
Иногда при изучении хинди возникали казусы. Вот как, например, можно спокойно отреагировать на то, что имя одного из моих любимых актеров, Салмана Кхана, переводится как «лосось»? Лосось Кхан – с ума сойти можно!.. А как прикажете, допустим, произнести обычную индийскую связку «hui» и не засмеяться при этом? А используется она между тем в самом ходовом предложении: «Приятно познакомиться!»
«Tumse milkar khushi hui», понимаешь…
Быт индийской семьи
Сегодня Гульназ снова расстаралась ради меня – приготовила, помимо плова с бараниной, еще и курочку с подливкой, которую я очень люблю. И мороженое на десерт! Я все еще для них – дорогая гостья, они по-прежнему пытаются произвести впечатление… А ведь однажды наступит время, когда я стану для них своей – просто родней… Не гостем, который «подобен Богу», а так – повседневностью…
Меня всегда поражает, что если перед почетными гостями индийцы в лепешку расшибаются, чтобы не упасть лицом в грязь, то для «своих» даже палец о палец не ударяют. Пример: я могу сидеть у кого-нибудь в гостях. Мне подадут шикарный ужин. А рядом будет находиться какой-нибудь знакомый, зашедший на огонек, – так вот, ему никто и не подумает хотя бы ради приличия предложить тоже поужинать. На худой конец спросят, не хочет ли он чаю… Это – нормальная для индийцев ситуация: ужином угощают лишь того, кто был приглашен заранее, а незваных гостей к столу не зовут. Первое время, помнится, мне кусок в горло не лез. Ну согласитесь, неловко как-то – разве я могу сидеть и уплетать за обе щеки, если напротив устроился какой-нибудь сосед, который с любопытством смотрит, что и как я ем (чуть ли не в рот заглядывает), и, наверное, голодные слюнки глотает…
Впрочем, Бог с ними. Это их «культура», которой они вечно так кичатся. По поводу и без повода орут, колотя себя пяткой в грудь:
– У нас такая культу-у-ура!!!
Древностью своих традиций и обычаев, не меняющихся веками и даже тысячелетиями, индийцы очень гордятся. Иногда, на мой взгляд, совершенно зря – гордиться там особо нечем… Вот, к примеру, ярко выраженный случай вовсе даже не культуры, а бескультурья. Я имею в виду, простите за столь неприглядную тему, отрыжку. Практически ежедневно приходится наблюдать, как индийцы после еды громко рыгают в обществе, никого не стесняясь. Сказать «извините» после этого им даже в голову не приходит – очевидно, это в порядке вещей: гость показал, что хорошо наелся, хозяйке приятно… Я, конечно, понимаю, острая пища и все такое, но ведь надо как-то себя контролировать. Нет, не все, разумеется, так делают (например, я ни разу не слышала, чтобы у Санни была отрыжка, тьфу-тьфу-тьфу), но очень и очень многие. Я бы сказала, абсолютное большинство, даже женщины и дети. Господи, надеюсь, я никогда такой не стану! А если мои будущие дети вдруг начнут рыгать за столом, буду нещадно лупить их прямо по губам!
А вот в чем индийцы схожи с нашими соотечественниками – так это в привычке по-соседски одалживаться. Ни в какой другой стране мира, мне кажется, такое невозможно. Многие русские, живущие за границей, сетуют на равнодушие и черствость иностранцев – мол, каждому есть дело только до самого себя, и о том, чтобы, допустим, попросить у соседа щепотку соли, не может быть и речи, сразу же осудят – мол, как это неделикатно, как нетактично, ох уж эти некультурные русские… А в России и в Индии – запросто! Сколько раз при мне Гульназ всплескивала руками: «Ах, батюшки, молоко закончилось – как чай приготовить? Поздно уже, все магазины и лавочки закрыты…» И, подумав с полминуты, она решительным шагом выходила в ночь и стучалась в ближайшую дверь:
– Эй, Риджа (Анила, Зара и т. д.)! У тебя стакана молока не найдется?
И никогда еще не было такого, чтобы ей отказали или сказали, что у них, мол, у самих нет молока… Потому что все знают – в следующий раз, когда в самый неподходящий момент у них закончится мука или, допустим, сахар (всякое бывает), Гульназ тоже всегда с готовностью придет на помощь.
А вот чем индийцы кардинально отличаются от нас – так это тем, как запросто они ходят друг к другу в гости. Я бы даже сказала, не запросто, а бесцеремонно. Самостоятельно открывают дверь, не утруждая себя звонком (запираться на замок днем здесь как-то не принято), входят в дом, здороваются (в лучшем случае буркнув что-то неразборчивое) и плюхаются на диван (спасибо, если не с ногами на постель, а то бывает и такое), уставившись в телевизор… Как у себя дома, ей-богу… Хорошо, если не схватят какую-нибудь хозяйскую вещь без спроса или не сунут свой нос в близлежащий пакет: интересно, а что там такое спрятано?.. Смотрят телевизор, при этом с хозяевами могут и парой слов не перекинуться, затем встают и молча уходят… Чего, спрашивается, вообще являлись?!
В России ты без предварительного телефонного звонка ни к кому не сунешься, даже к родственникам. Сначала осторожно выясняешь – не побеспокоишь ли ты хозяев своим присутствием, готовы ли они тебя принять… Ха, я представила, как, допустим, к нам домой без приглашения, просто так, явилась бы соседка по лестничной площадке тетя Ира («Тетьирка», как мы с сестрой ее за глаза называли). Да мама бы ее одним взглядом испепелила!.. Или облила бы таким холодом, она умеет: «Ира, ты по делу зашла? Если да, то давай выкладывай, мне некогда тут с тобой рассусоливать, извини…» Русские больше дорожат своей личной жизнью и уединением, чем индийцы. У тех же – все на виду, как на экране; у них в домах даже если и существуют двери между комнатами, то запираются они крайне редко – а что нам скрывать, смотрите…
Вероника Мендес – певица, обладающая уникальными вокальными данными. Детство её прошло в Советском Союзе, а юность выпала на «лихие девяностые»; молодость она провела в американской эмиграции, а зрелость встретила в Москве. Мало кто догадывается, что за красивым образом успешной женщины – звезды с мировым именем – скрывается маленькая одинокая девочка, которая отчаянно нуждается в любви…
У российского шоу-бизнеса акульи челюсти и хватка бультерьера. Когда внезапно умирает знаменитый московский продюсер, на его талантливого подопечного накидывается алчная свора в эгоистичном стремлении отхватить себе кусок пожирнее. Никого не волнуют чувства, живой человек становится безымянным объектом права. Если он посмеет взбунтоваться, его просто уничтожат, да и наличие у объекта беременной невесты — такая мелочь, которая не заслуживает внимания…
Роман состоит из девяти новелл, сюжеты которых развиваются параллельно друг другу. Каждый герой в дни всеобщей предновогодней суматохи переживает свою личную маленькую драму. Но праздничное настроение непременно постучит в их сердца…
Непохожие друг на друга как внешне, так и по характерам, они вместе с детства. Взбалмошная фантазёрка и красотка Ася, дочь знаменитого телеведущего; справедливая и добрая Рита, брошенная богемной кукушкой-матерью и воспитанная бабкой с дедом; «книжная девочка» Нелька, привыкшая считать себя гадким утёнком… Лучшие подруги идут по жизни с переменным успехом: находя и теряя, разочаровываясь и радуясь, плача и смеясь, влюбляясь и ревнуя, приобретая новый опыт и переживая огонь, воду и медные трубы.
Журналистка Ася, переживающая личную драму, ищет забвения в работе. Она сбегает от любимого человека в северную деревню, чтобы сделать репортаж о снимающемся фильме.На съёмках Ася увлекается исполнителем главной роли Белецким. Проблема в том, что он женат… Сможет ли Ася вернуться к тому, кто ждёт и любит, и жить, как прежде? Сложные взаимоотношения членов съёмочной группы, эхо старинной легенды об обманутой цыганке, воспитанники детдома, ревность, отчаяние и надежда – над студёной водой Мезени…
Викторию Белкину не назовёшь провинциальной простушкой в розовых очках – она совершенно твёрдо знает, чего хочет в этой жизни, и уверенно идёт к намеченной цели. Если она и мечтает с детства стать актрисой, то лишь потому, что искренне верит в свой талант. Однако поступление во ВГИК становится не осуществлением заветной мечты, а всего лишь первой ступенью в начале длинного сложного пути, на протяжении которого её ожидают провалы и успехи, зависть и преданность, интриги и любовь, предательство и надежда…
Документальные повести Л. Обуховой многоплановы: это и взволнованный рассказ о героизме советских пограничников, принявших на себя удар гитлеровцев в первый день войны на берегах Западного Буга, реки Прут, и авторские раздумья о природе самого подвига. С особой любовью и теплотой рассказано о молодых воинах границы, кому в наши дни выпала высокая честь стоять на страже рубежей своей Отчизны. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Мой ГУЛАГ» — это книжная серия видеопроекта Музея истории ГУЛАГа. В первую книгу вошли живые свидетельства переживших систему ГУЛАГа и массовые репрессии. Это воспоминания бывших узников советских лагерей (каторжан, узников исправительно-трудовых и особых лагерей), представителей депортированных народов, тех, кто родился в лагере и первые годы жизни провел в детском бараке или после ареста родителей был отправлен в детские дома «особого режима» и всю жизнь прожил с клеймом сына или дочери «врага народа». Видеопроект существует в музее с 2013 года.
«В конце рабочего дня, накрыв печатные машинки чехлом, мы ни слова не говорили о том, чем занимались на работе. В отличие от некоторых мужчин, мы были в состоянии хранить секреты». Эта книга объединяет драматичные истории трех женщин, каждая из которых внесла свой вклад в судьбу романа «Доктор Живаго». Пока в Советском Союзе возлюбленная Бориса Пастернака Ольга Ивинская стойко выдерживает все пытки в лагере для политзаключенных, две девушки-секретарши из Вашингтона, Ирина и Салли, помогают переправить текст романа за рубеж.