Подвенечное платье [Сборник рассказов] - [27]

Давняя ссора

Миссис Мэссей, дородная, добродушная женщина лет шестидесяти, удивительно подвижная для своего возраста, краснощекая и совсем здоровая, если не считать случайных болей в левой ноге, приехала из Чикаго повидаться со своим сыном доктором. Семья доктора превратила ее приезд в целое событие, и она пребывала в столь благодушно-веселом настроении, что однажды вечером неожиданно сказала:

— Торжественно заявляю, что я должна сбегать и увидеться с Мэри Вуленс. Хочется узнать, что с ней приключилось. Ну-ка, узнайте, где живет Мэри.

Миссис Мэссей выросла вместе с Мэри Вуленс. Тридцать лет назад они поссорились, и она, выйдя замуж, уехала на Запад. С тех пор они ни разу не виделись.

На следующий день миссис Мэссей стояла на улице Христофера, где прошло ее детство, и с волнением вглядывалась в дома, стараясь увидеть знакомые приметы, которые могли бы напомнить ей какое-нибудь событие из прошлого. Внимательно оглядевшись по сторонам и преисполнившись решимости, она перебежала на другую сторону улицы и остановилась, чтобы отдышаться, — уличное движение доставляло ей теперь немало хлопот.

Она медленно шла по улице, шаг за шагом восстанавливая дыхание и чуть подавшись вперед, чтобы легче было идти. Щуря глаза, вглядывалась она в номера домов, то и дело останавливаясь, чтобы приладить на носу очки, и загадочно улыбаясь, словно думала о чем-то сокровенном.

Если бы она закрыла глаза и постояла так с минуту, она вспомнила бы каждое слово своей ссоры с Мэри Вуленс. Мэри была глуповатой, вернее, простоватой девушкой, влюбившейся в негодяя, который обещал на ней жениться каждый раз, как брал у нее взаймы. Потом Мэри попросила у нее сто долларов и отдала их этому парню, но тот вскоре сбежал, и, конечно, Мэри не смогла вернуть долг. Было произнесено немало горьких слов. Ей хотелось, чтобы парня арестовали. Она и Мэри, казалось, возненавидели друг друга, и их дружбе пришел конец.

Сейчас, шагая по улице и вспоминая о том, что ссора произошла из-за денег, она испытывала чувство жгучего стыда.

Они обе тогда были не правы, и сейчас ей казалось просто ужасным, что Мэри, должно быть, не знает, что она давным-давно ее простила.

— Как будто здесь, — произнесла она, оглядывая дом, сложенный из коричневого камня. На минуту ей вновь стало не по себе, чувство стыда все еще не покинуло ее, но, входя в парадное, она взяла себя в руки, как сделала бы на ее месте всякая уравновешенная, хорошо одетая и состоятельная женщина.

Дом производил приятное впечатление. На рекламном щите было написано, что здесь сдаются небольшие квартирки и несколько отдельных комнат. Нажав кнопку звонка, миссис Мэссей поглядела на убегавшую вверх лестницу; вскоре на ней показалась женщина в простой темно-синей одежде и с удивительно белой головой — на кротком и спокойном лице ее выделялись голубые глаза.

— Вы хотели кого-нибудь повидать? — вежливо спросила она.

— Я бы хотела увидеть мисс Вуленс, — ответила миссис Мэссей. Потом произнесла: —О боже! Это ты Мэри? — Неужели ты не узнаешь меня?

— Не разгляжу. Здесь мало света. Если бы вы чуть-чуть повернули голову. Вот, так… Не может быть! Элен Виггинс! Я хотела сказать Элси Мэссей.

Маленькая белоголовая женщина была поражена, ее рука, потянувшаяся к губам, задрожала. Она так обрадовалась, что, казалось, не верила глазам своим.

— Никак не ожидала, что ты явишься ко мне, — сказала она. — Я так рада тебя видеть! — вдруг воскликнула она. — Входи, пожалуйста, входи же скорее, Элси. — И она быстро пошла по коридору в комнату, находившуюся в глубине дома. Миссис Мэссей, радостно улыбаясь, не торопясь последовала за ней.

И даже когда они сидели в большой, устланной ковром комнате со старомодным диваном и креслами, она понимала, что Мэри глядела на нее так, словно она была каким-то фантастическим существом из другого мира. Миссис Мэссей улыбалась сдержанно и добродушно. Но Мэри не могла сдержать себя.

— Просто не нахожу слов, Элси. Я так рада, так рада видеть тебя! — Затем, подскочив, словно маленькая птичка, она сказала: — Сбегаю поставлю чайник, выпьем по чашечке чаю.

Оставшись одна, миссис Мэссей вновь ощутила беспокойство: она не знала, как лучше рассказать Мэри, что уже давно простила ее. Она была убеждена, что именно ссора так волновала несчастную женщину, хотя та и делала вид, что между ними ничего не произошло. С чайником на подносе, сияя от радости, словно девочка, вернулась Мэри.

— Ты знаешь, я сейчас пыталась подсчитать, сколько лет мы с тобой не виделись, — сказала она.

— Должно получиться тридцать лет. Подумать только! — отозвалась миссис Мэссей.

— Но я слыхала о тебе, Элси. Однажды встретила женщину, которая жила в Чикаго, и она рассказала мне, что у тебя сын, что он доктор; читала также о его замечательной операции, которую он сделал в годной из здешних больниц. Об этом писали все газеты. Ты должна очень гордиться сыном. На кого он похож?

— Все говорят, что он вылитый отец.

— Вполне возможно. Но я, конечно, всегда думаю о нем как о ребенке Элси.

— Как твое здоровье, Мэри?

— Не жалуюсь! Я, наверное, не кажусь крепкой, да? Если не считать головной боли, которую, по словам доктора, должно быть, вызывает старое дупло в зубе, я вполне здорова. А вот ты и в самом деле выглядишь хорошо.