Подружки - [2]
Сосед Джины, ее бывший бойфренд, согласился было составить ей компанию и пойти на свадьбу, но накануне позвонил и сообщил, что слегка приболел и вряд ли сможет сопровождать ее. Джина уже свыклась с мыслью провести остаток дня с Линдой, попивая вино и перемывая косточки подружкам невесты. Теперь, поразмыслив, она решила, что как-нибудь вытерпит начало обеда и торжественный вход новобрачных, а потом, поздравив счастливых молодоженов, тихо слиняет.
Подъехав к отелю «Мариотт» на Четырнадцатой улице, Джина и Ширли поднялись в бальный зал и остановились у стола с подарками. Когда Джина поставила на стол набор посуды от «Хейц», Пенелопа занесла его в список, а Ширли достала из сумки визитную карточку.
— Джина, дорогуша, у тебя есть ручка?
Джина порылась в сумке и протянула ручку Ширли. Та надписала карточку и оглядела подарки. Быстро сорвав визитку с одного из самых больших свертков, Ширли прицепила на ее место свою.
— О нет! Мама, не делай этого!
— Да ладно, я всегда так делаю. Экономлю кучу денег.
— Просто распишись на моей карточке, и мой подарок будет от нас обеих!
— А что ты даришь?
— Столовый набор. Он указан в списке подарков.
— Черта с два! Неужели, по-твоему, какой-то набор сравнится с тем, что лежит в этой шикарной коробке?
— Ладно, Ширли, поступай как хочешь, — устало отмахнулась Джина и отошла от стола с подарками.
Войдя в бальный зал, она направилась к бару и взяла бокал вина. Среди приглашенных не было видно ни одного знакомого. Кроме Линды, у Джины и Пенелопы почти не было общих друзей: после колледжа они отдалились друг от друга, особенно когда три года назад Пенелопа начала встречаться с Донни.
Стоя возле бара, Джина изредка делала глоток-другой из бокала. Пока собравшиеся ждали торжественного входа новобрачных, незнакомая женщина подошла к Джине и попыталась завязать разговор:
— Прекрасная свадьба, не правда ли? В церкви было очень красиво.
— Да. — Джина помолчала. — Слегка смахивало на блюющего Пасхального кролика[4], но выглядело очаровательно.
Женщина засмеялась:
— Да, с розовым перестарались. У Пенелопы вечно все чересчур… Вы ее подруга?
— Мы вместе учились в колледже. Меня зовут Джина.
— Очень приятно. Я — Салли, тетя Пенелопы. Приехала из Нью-Джерси сегодня утром.
— О-о… Долго ли вы добирались из Нью-Джерси в Вашингтон? — Джина уже устала от разговора, но радовалась тому, что ей не приходится стоять у бара в гордом одиночестве.
— Чуть больше трех часов. Не бог весть какая даль, конечно, но ехать одной немного утомительно.
— Одной? А ваш муж?
— О, дорогая, я никогда не была замужем.
Не успела Джина продолжить расспросы, как гул голосов в зале стих, и ди-джей громко предложил собравшимся поздравить новобрачных мистера и миссис Дональд Уэйлс.
Джина смотрела, как Пенелопа и Донни торжественно шествуют по бальному залу. Гости, обступившие их со всех сторон, устроили овацию. Пенелопа не отличалась красотой, но, как все невесты, в свой особый день сияла от счастья. Глядя, как новобрачные подходят к главному столу, Джина с внезапным интересом подумала о том, что испытывает сейчас Пенелопа. Личико новобрачной выражало радость и уверенность, но Джина подумала, что более всего Пенелопа должна ощущать облегчение, ибо теперь она замужем и ей не грозит одинокая старость.
С натянутой улыбкой Джина стояла рядом с Салли и, как все, приветствовала молодых аплодисментами. Джина искренне радовалась за Пенелопу, но, видит Бог, ей было бы гораздо легче радоваться, будь у нее самой серьезные отношения с каким-нибудь парнем. Сейчас, почти тридцатилетняя, Джина не имела ни с кем прочной связи, и то, что так долго продолжалось у нее с Питером, сошло на нет лет пять назад.
— Рассаживаться надо по какому-нибудь дурацкому плану или можно садиться где хочешь? — спросила Ширли, незаметно подойдя сзади.
— Наши места за одиннадцатым столом, — сказала Джина, радуясь тому, что Ширли здесь — хоть одно знакомое лицо на этой свадьбе! — и волнуясь, как бы не пришлось краснеть за ее очередной фортель.
— А кто еще будет за нашим столом? Компания-то хоть приличная?
— Не знаю, Ширли, придем — увидим. Извинившись перед Салли, Джина и Ширли подошли к одиннадцатому столу и представились четырем сидящим мужчинам. Тут же выяснилось, что это дальние родственники жениха, приехавшие из Северной Каролины. Родственники оказались законченными занудами, и разговор за обедом свелся к обсуждению возвышенных тем и установлению, кто кем теперь приходится новобрачным, к рассказам о работе и восторгам по поводу хорошей погоды. Джина уже не сомневалась, что вот-вот помрет со скуки, но тут к столу подошел фотограф и попросил всех приготовиться к групповому снимку.
— С удовольствием, дорогуша, — Ширли безуспешно пыталась взбить свои жидкие волосы.
— Улыбочку, — заученно бросил фотограф, коренастый мужчина средних лет, и нажал на кнопку. — Всем спасибо, — добавил он и направился к соседнему столику.
— Как, и это все? — удивилась Ширли. — Я, между прочим, только что из парикмахерской. Можете снимать сколько угодно.
— Как пожелаете, мисс. — Фотограф был сама вежливость.
— Одну секундочку. — Ширли выудила из сумочки помаду и пудреницу, подкрасила губы, тронула пуховкой нос и лоб. — Все, я готова. — Она непринужденно закинула руку за голову и послала фотокамере самую завлекательную улыбку.
