Подруги - [29]
— Езжай, я догоню. Косу забыла взять, — спохватилась Верочка.
— Беги, я подожду, — терпеливо сказал Юрка.
Он присел возле телеги, смотрел, как она, подпрыгивая, быстро спускается наискось по склону. Серенькая юбчонка металась у нее вокруг оголенных икр, светлые волосы рассыпались и тоже подпрыгивали, обнажая знакомую родинку на шее. «А она крепкая, комары ей хоть бы что, — не без гордости подумал Юрка, вновь переживая свою недавнюю близость к девушке. — Знать бы, что у нее на уме… да ведь не спросишь так вот запросто…» Он подивился собственной робости: еще час тому назад он мог бы спросить Верочку о чем угодно, а теперь вот духу не хватает и вообще не сразу придумаешь, о чем с ней разговаривать.
Наконец, поехали. Юрка с беспечным видом помахивал вожжами, изредка посвистывал, а на самом деле был в полном смятении. Верочка шла рядом и, казалось, ни о чем не подозревала. Скотный двор был уже в сотне метров, и Юрка незаметно попридержал шаг лошади.
— Нравится тебе у нас, Вера? — решившись, глухо спросил он.
— Ничего. В общем, не очень. Может, попривыкну, тогда…
— Должно понравиться, — убежденно проговорил Юрка. — У нас же колхоз один из лучших. Вот скоро электродойку устроят, будет тогда, как на фабрике: включил — выключил… Одна сто коров, а может и больше будешь обслуживать.
— Почему же именно я? — улыбнулась Верочка.
— Ты способная, сумеешь, — подбодрил ее Юрка. — Пойдешь еще завтра косить? Я опять жерди возить буду.
— Завтра я всех девчат с собой возьму. Только как их научить, ума не приложу. Я ведь и сама плохо еще умею.
— Захотят — научатся, — равнодушно сказал он, и глаза его разом потускнели. — Куда траву свалить?
— Вон к этим дверям. Спасибо тебе, Юра, ну, я не знаю, как тебя отблагодарить… Без тебя у меня ничего бы не вышло.
— Ерунда. Хочешь, я тебе покажу одно местечко, там трава — во! Пырейчик растет — прямо шелк.
— Конечно, хочу. Когда еще у вас пастбище готово будет, а коровам подкормка нужна.
— Ладно, я тебе скажу — когда. Не пожалеешь… — Он остановил лошадь и, нагнувшись, развязывая узел веревки, невнятно произнес: — Я, знаешь, для тебя что хочешь сделаю.
Верочка промолчала…
XI
Ещё не кончилась утренняя дойка, и девушки работали в разных концах скотного двора, но Юрку это не смутило. Он с порога громогласно и по возможности строго официальным тоном объявил:
— Побыстрее, заканчивайте, девчата, и в красный уголок. Проведем небольшое собрание.
— Чего это спозаранку? Другого времени не нашел? — откликнулась Аня.
— Юра, бери-ка подойник, садись вон под Веснушку, живо управимся, — с вызовом сказала Катя, находившаяся к нему ближе всех.
Но Юрку не так-то просто было вывести из равновесия. Тем более в такой момент, когда он пришел на ферму по важному и неотложному «вопросу».
Сохраняя на лице строгое, деловито озабоченное, выражение, он не спеша шел по двору, с видом знатока осматривая коров, а на самом деле искал Верочку. Он увидел ее возле, совершенно черной, зеркально лоснящейся крупной коровы, которую сразу же узнал — это была Змея (так ее по причине коварного нрава кто-то назвал раньше, Верочка же обращалась к ней ласково — Змейка), в прошлом рекордистка, а в последние два года резко снизившая надои. Никто не знал, в чем тут дело, даже Марта Ивановна терялась в догадках, хотя и говорила, что Змейка не могла окончательно потерять своих былых качеств. Верочка обхаживала своенравную корову, которой побаивались даже опытные доярки, с особенным старанием и приучила ее к себе. С каждым днем Змейка все охотнее отдавала молоко, становилась послушней, и не раз Верочке чудилось, что в огромных лиловых глазах Змейки выражалось совершенно человеческое чувство благодарности за лишнюю горсть муки или килограмм картошки. А когда Верочка мыла и чистила ее, Змейка, казалось, гордилась своей блестящей шерстью и мычала от удовольствия.
Юрка не, без опаски похлопал по пузатому боку Змейки (та настороженно прижала уши и переступила с ноги на ногу), негромко сказал:
— Здравствуй, Вера. Скоро управишься?
— Сейчас. Еще вот Бедовую подою. Ты чего пришел?
— Забыла? Я же говорил вчера тебе…
— А! С Мартой Ивановной посоветовался?
— Ясное дело. Она бы сама пришла, да на третьей ферме ветеринарный осмотр. Вы, говорит, сами не маленькие, а я не хочу ничего вам навязывать… А потом, ты же знаешь, мне звонил из райкома Поповкин. Да я и сам запасся, видишь…
Он показал на пачку газет под мышкой, спросил, дотрагиваясь до Змейки:
— Сколько теперь дает?
— Вчера пятнадцать литров дала, подкормка помогла. Я же ей побольше подбрасываю.
— Она, чертовка рогатая, все двадцать может дать, ты не отступайся. Ну я пойду в красный уголок, там подожду.
В красном уголке, пристроенном в углу скотного двора, рядом с тамбуром, было чисто, по-девичьи уютно. Стены оклеены васильковыми обоями, над окошком — тюлевая занавеска, рядом — полка с книгами. Ими снабжала доярок сельская библиотека. Юрка с интересом просмотрел ежедневные показатели валового надоя молока, узнал, что Лена по-прежнему идет первой, а Верочка обогнала Аню и занимает второе место. «Дайте срок, Верочка всех обставит, уж я-то знаю. Она же до чертиков способная», — не без гордости подумал он.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».