Подпольный Баку - [53]

Опять вызвали Женю. Сона-ханум, заглядывая в свою тетрадь, попросила:

— Из четвертого гардероба — номера первый и второй, из пятого гардероба — номера восьмой и одиннадцатый, из шестого гардероба — номера третий и седьмой, из девятого гардероба — номер пятый, из пятнадцатого гардероба — номер второй.

Записав все эти указания, Женя вышла.

Через полчаса Сона-ханум, тщательно одетая, вошла в столовую. По ее вызову явился буфетчик. Хозяйка объявила что она с барином будут есть за завтраком.

Сона-ханум завтракала вместе с мужем. Служанки завтракали после господ.

Из гардеробной Женя прошла в комнату для прислуги, села за общий стол. Одна из девушек поставила перед ней стакан чая и тарелку, на которой лежали два кусочка сахара и два бутерброда с сыром.

Женя обратила внимание, что одна из служанок, которую звали Евдокией Ивановной, плачет. Ей было неудобно спросить о причине ее слез, так как она была новенькой в доме, От Жени не укрылось и то, что почти все присутствующие за столом чем-то удручены.

В комнату вошла Сона-ханум с папиросой во рту.

— Ступай в контору, длинноногая кошка! — набросилась она на Евдокию Ивановну. — Бесстыдница! Все вы такие! От вас проку не жди. Сотни раз я твердила, чтобы вы не прикасались к еде, которая на моем столе. Каждый должен есть то, что ему положено. В Баку сотни, тысячи девушек таких, как вы, которые не видят даже черного хлеба. Ступай, говорят тебе!.. Убирайся прочь с моих глаз!… Иди в контору за расчетом!

Сона-ханум вышла. Евдокия Ивановна, обливаясь слезами, последовала за ней.

Эта сцена произвела на Женю, как и на всех других, тягостное впечатление.

За столом сидела пожилая русская женщина, которая несколько дней назад осматривала тело Жени. Заметив недоумение новенькой, она объяснила:

— Пусть это будет для тебя уроком. Евдокию Ивановну увольняют потому, что она посмела съесть что-то со стола хозяйки.

— Но куда идет еда, оставшаяся от хозяев? — спросила Женя.

— Наивная девочка. В этом доме бывает много гостей. Остатки еды со стола господ поступают в распоряжение буфетчика. Еда, к которой они не прикасались, остается в буфете и идет гостям Гаджи. Потом у хозяина есть друзья и телохранители. И еще: в дом приходят учителя и прочие образованные люди. Они-то и доедают остатки. А то, что не съедят они, отправляют в мусорный ящик. И должна сказать тебе, иногда в мусорном ящике оказываются очень вкусные вещи жареное мясо, пахлава и тому подобное. — Пожилая женщина умолкла. Потом она сказала: — Строгий характер у нашей хозяйки. Был случай, когда она прогнала с работы служанку только за то, что та осмелилась напиться чаю, налив кипяток из господского самовара.

XVIII

С февраля 1904 года в Закавказье, несмотря на раскол в рядах РСДРП, начался новый подъем революционного движения.

После II съезда партии закавказские меньшевики активизировали свою деятельность, что очень мешало работе большевиков.

В Тифлисе состоялась конференция большевиков Закавказья, на которой присутствовало 15 представителей от различных рабочих организаций. На ней было принято решение провести среди рабочих агитацию за созыв III съезда партии, с тем, чтобы вытеснить меньшевиков из Центрального комитета РСДРП.

Спустя две недели в Баку было созвано подпольное собрание бакинского революционного актива, на которое пришла и Женя.

Представитель Бакинского комитета РСДРП должен был рассказать о решениях, принятых большевиками в Тифлисе.

У Жени было ограниченное время. Сона-ханум приказала ей быть дома в пять часов, так как они ждали к вечеру гостя, о котором в доме шли разговоры уже несколько дней. Приехавший из Тифлиса товарищ сообщил:

— Кризис, начавшийся в нашей партии после II съезда по вине меньшевиков, которые не пожелали подчиняться партийной дисциплине, не дает большевикам возможности в полную меру служить интересам российского пролетариата. Есть лишь одно средство победить меньшевиков в идейной борьбе — созвать III съезд партии.

В половине пятого Аскер, сидевший рядом с Женей, шепнул ей:

— Время истекает, Женя, тебе пора уходить. Не обращай внимания на уговоры Павла. Ты должна быть на хорошем счету у хозяев. Мы надеемся извлечь из твоей службы в доме Тагиева большую пользу для партийной работы. При встрече расскажу тебе все, о чем здесь будет говориться.

На улице Женю окликнул Павел:

— Ты куда? Почему уходишь?

Она обернулась и, приблизившись к Павлу, тихо сказала:

— Павлуша, в пять часов я должна быть дома. Так приказала жена Гаджи.

— Я замечаю, Женя, с тех пор, как ты устроилась служанкой в дом Тагиева, ты вовсе отошла от нашей работы.

— Неверно думаешь, Павел. Мне кажется, ты просто не доволен тем, что я живу в доме миллионера. Но скажи, какая разница между мной и тобой или другими товарищами?… Почти все они работают на предприятиях, которые принадлежат таким же богачам, как этот Тагиев. И всегда являются на работу вовремя. Ты понимаешь мою мысль?

Жене не удалось переубедить Павла. Он недовольно разглядывал ее красивое платье, платок на голове, модные туфля.

— Не нравится мне твой вид, Женя. Подумай сама: ты революционерка, а ходишь в шелковом платье. Непохожа ты на революционерку, нет, непохожа…