Подозреваются в любви - [4]

— Я с тобой сока выпью, — решил Кирилл, отыскав все-таки початую бутылку водки, — а то, что ты будешь одна, как алкоголик.

— Ну, выпей, — кивнула Дашка, чокнулась с ним и одним глотком осушила рюмку.

Не поморщилась, не содрогнулась и ничего не почувствовала. А чего, собственно, она ждала — мгновенного расслабления, неземной радости, счастливого избавления от реальности?

— Запей, — хмуро посоветовал Кирилл, когда за первой и второй Дашка торопливо опрокинула и третью стопку.

— Комолов говорит, что запивать вредно.

— При чем тут твой муж? — обиделся Кирилл.

— Бывший муж, — уточнила она и засмеялась, — вернее, будущий бывший. Как я скаламбурила?

— Меня удивляет, как ты вообще слова выговариваешь, — строго произнес Кирилл, — так пить нельзя.

— Так жить нельзя! — протянула Даша, закуривая.

Он наблюдал за ней с долей брезгливости во взгляде.

— Презираешь? — предположила Даша.

— Я люблю тебя, — возразил Кирилл, — мне просто непонятно, почему надо напиваться сейчас? Мы могли отпраздновать позже и не здесь, в этой конуре.

— У тебя вполне нормальная квартира, — отмахнулась Дашка, — только скажи Нине Ивановне, что паутину надо убирать, ну и пыль вытирать хотя бы изредка. Я, пожалуй, поем.

Кирилл остановил ее руку, намазывающую варенье на огурец, и Дашке пришлось ограничиться остывшим бутербродом.

— Хотя за те деньги, которые ты ей платишь, — рассудительно продолжала она, жуя, — я бы тоже не стала особенно выпендриваться.

— Откуда ты знаешь, сколько я плачу Нине Ивановне? — досадливо поморщился Кирилл.

— А я за тобой шпионю, — хмыкнула Даша.

— Не смешно.

— Даже грустно, — согласилась она, — мы с твоей домработницей просто разговорились однажды, вот и все. Жадный ты, Кирюша. Женщина одна трех ребятишек поднимает, а ты ей двести баксов даешь…

Она видела, что ему нелегко сдержаться. Однако Кирилл спокойно сказал:

— Двести долларов — это большие деньги, Даша. Это для тебя мелочь, с которой и в магазин стыдно выйти, а для нее это большие деньги.

«Большие деньги». Он произносил это словосочетание сквозь зубы, словно боялся выронить, выплеснуть нечаянно самое дорогое. Большие деньги.

Наверное, придется скрывать от него цену новой помады и прятать подальше купленные платья. Наверное, их домработница тоже будет плакаться случайным гостям, что платят ей мало. Впрочем, нет, Дашка просто не отдаст ему ни копейки, и все.

— Зачем вам деньги, Киса? — ухмыльнулась она, поглаживая колено Кирилла.

Он покосился на нее недоуменно.

— Ты о чем?

— Тебе ведь нужны деньги, а не я. Ну, зачем тебе деньги?

— Перестань. Ты напилась, что ли? Я так и знал, что все сорвется из-за ерунды.

Он вскочил, принялся мерить комнату шагами. Дашка следила за движениями его крепких ног. Туда-сюда. Голова у нее кружилась невероятно.

— Сядь, пожалуйста.

— Я сяду. Мы все сядем, если ты будешь вести себя как дура!

Все-таки сорвался. Дашка поймала себя на том, что все это время прикидывала — сорвется или нет. Словно испытывала его терпение.

— Ну, малыш, ну возьми себя в руки, — он сел рядом, прижал ее голову к себе, — осталось совсем немного, и мы забудем и про Комолова, и про Нину Ивановну, и про деньги эти проклятые…

Даша разглядывала узор на его рубашке. Близко-близко были эти серо-голубые причудливо изогнутые линии. Будто сплетение дорог и тропинок. Так страшно было заблудиться.

Она подняла голову, и Кирилл крепко поцеловал ее в губы. Просто изо всех сил прижался к ее рту своим, придавил.

— А ты в своей конторе что сказал? — отстранилась она.

— Господи, да какая разница? Ты думаешь, там кого-то интересует, почему вдруг младший помощник младшего менеджера вдруг не явится на работу? Да никто и не заметит.

Значит, его можно и не заметить, вот так.

— Кир, а откуда у тебя деньги на все это? — пришла к ней внезапная мысль.

Дашка обвела рукой комнату.

— Разве младший помощник младшего менеджера может позволить себе так обставить квартиру? Платить домработнице? Пусть даже двести баксов… Машина опять же. В рестораны ты меня водил…

— Что еще посчитаешь? — перебил ее раскрасневшийся Кирилл. — Раньше тебя совершенно не интересовало, откуда у меня деньги на твои прихоти!

— Мои прихоти? — вскинула брови Дашка.

Кирилл провел рукой по лицу.

— Даш, ты понимаешь, что мы делаем? Мы же ссоримся накануне самого важного дня в нашей жизни!

— Ах, сколько пафоса!!!

— Дашенька, радость моя, девочка моя, успокойся! Мы просто на взводе оба, нам трудно сейчас, очень трудно. Но мы не должны… Посмотри на меня. Ты хочешь уехать со мной?

Она быстро кивнула и часто-часто заморгала, стараясь смахнуть слезы. Она сильная, по крайней мере, она сможет казаться такой. Это просто соринка попала в глаз. Ресницы запутались, слишком длинные у нее ресницы.

Даша перевела взгляд на Кирилла. Он стал целовать ее, и в этих поцелуях не было ласки — только страстное желание успокоить, вернуть все на круги своя, привести в чувство женщину, которая пугала его теперь своим безразличием. Он целовал ее, чтобы не видеть глаз, на дне которых плескалась растерянность. Он пытался убедить ее, что все правильно и все хорошо, что будет еще лучше и она должна лишь немного потерпеть.