Подмосковье: Феномены, аномалии, чудеса. Путеводитель - [51]

Почва в этом месте также сильно отличается от обычной: в лесу под слоем обычного лесного дерна — где-то сантиметров на 15–20 толщины — дальше обыкновенная глина. С той только разницей, что в нормальном лесу, находящемся за пределами зоны, глина обычного желто-рыжего цвета, а в самой зоне — ярко красно-рыжего. Причем оттенок явно не какого-то железного происхождения, как бывает в таких случаях. Такая почва только на самой прогалине и в мертвом лесу. Самое интересное, что, оказавшись там, ощущаешь какую-то странную отгороженность от остального мира, скажем так — его нереальность: чистое синее небо и солнце на этой поляне просматриваются как через какую-то замутненную туманной рябью пленку, как если бы наблюдатель находился под неким серым колпаком, — вроде бы все на месте, но смотрится как-то неестественно, отчужденно.

Из «классических» аномальных проявлений в этом месте можно привести отставание/опережение часов, или же просто их остановку в некоторых случаях, временный выход из строя измерительных приборов, сильные радиопомехи или просто радио-тишина на всех доступных волнах, отсутствие хотя бы намека на получение каких-либо радиопрограмм в этом районе, выход из строя компасов, — после пребывания в этом месте они устойчиво начинают ошибаться градусов на 25 в измерениях по сравнению с компасом, который там не был. «Электроника» там тоже не функционирует в нормальном режиме или же просто выходит из строя.

Теперь «не классические» проявления этого места. Прежде всего — движущиеся тени: скажем так, — ощущение такое, что проносится что-то по воздуху, буквально на мгновение свет немного меркнет, если оказаться на одной линии с «этим» и солнцем. Иногда «это» стелется по траве, перемещаясь с достаточно приличной скоростью, как бы возникая ниоткуда и исчезая в никуда. Или же просто тени, которые «стоят» на месте, — а ведь на всей поляне нет ни одного объекта, за исключением, естественно, самих курганов, которые могли бы отбрасывать хоть какую-то тень. А здесь — просто слабо затемненный участок на траве, который становится более видимым при более пасмурной погоде, как если бы там стояло что-то или кто-то, что могло бы отбрасывать эту тень. Причем сами тени ложатся там в совершенно произвольных направлениях, — солнце может быть перед наблюдателем, а тень — сбоку или вообще спереди. Впечатление от этого громадное. А у одного товарища там тень вообще исчезла: более подавленного человека я до этого в жизни не видел, — когда мы наконец-то вышли оттуда и когда на какой-то солнечной поляне человек увидел, что он все-таки отбрасывает тень, счастью его не было предела…

И — странное ощущение чьего-то, практически осязаемого присутствия в этом месте. Многие, вероятно, испытывали подобное когда-то в своей жизни, — чувство, как будто кто-то смотрит в упор. Причем кто-то большой, не то чтобы даже враждебный, но просто… неприятный, что ли. И ощущение такое, что это находится повсюду — и в темном мертвом лесу, и в курганах, и в траве, — постоянное чувство, что кто-то здесь есть, чувство иногда настолько сильное, что мурашки бегут по спине. И самое главное. Кому-то может показаться это просто выдумкой или фантастикой, — я никого не заставляю в это поверить, тем более что поверить в это со слов сложно, — тела похороненных там французов не разложились в могилах! (Выделено нами. — Л.Г., В.Ч.)

У подножия курганов было несколько очень старых раскопов и траншей, не говоря уже просто о ямах в различных местах, где когда-то копался, вероятно, кто-то из «охотников за древностями», поэтому, несмотря на общее подавленное состояние от этого места, по завершении всех измерений у моих компаньонов, да и у меня тоже, появилось желание немного «покопаться», что мы и сделали. Ямы были полузасыпанные, поэтому до нетронутого слоя мы добрались примерно через полчаса где-то на общей глубине около 2 метров, предварительно с трудом прорубившись через толщиной в руку сеть корней уже описывавшейся травы. Добрались и… Короче, первое, на что мы наткнулись, была практически не тронутая тлением ткань, в которую было завернуто тело. Единственное, что указывало на то, что она пролежала в земле, — были несколько пожухшие и выцветшие краски.

После некоего замешательства — до этого момента никто из нас «gravedigger’ством» не занимался, хотя в составе участников мероприятия были профессиональные патологоанатом и врач, равно как и остальные люди, особенно слабыми нервами тоже не отличаются, — мы распороли мешок. Ощущение было такое, что человека похоронили вчера, и единственное, что указывало на то, что он лежит здесь уже очень давно, это пергаментно-коричневый цвет кожи и несколько высохшие пальцы рук, сложенные на груди.

…Не очень разбираюсь в военных мундирах, но, видимо, офицер-пехотинец. Сохранность тела была изумительной — там даже глаза были на месте, хотя и ввалившиеся в глазницы. Кожа, несмотря на окраску и возраст, эластичная. Иными словами, ни малейших признаков разложения. Человек был, вероятно, ранен в грудь и от этого скончался, — раздевать труп, чтобы это выяснить доподлинно, мы, естественно, не стали. Все остальное, что было на нем одето, также сохранилось очень хорошо. Но, что странно, — на нем почему-то не было сапог. Ногти на руках и ногах были сантиметров по 15–20, желтого цвета, скрюченные и перевитые так, что расцепить руки у него было невозможно. Ткань также не истлела, хотя краски сильно пожухли. Человек был, что называется, при полном параде — несколько орденов и две или три медали и какие-то отличительные знаки, вероятно. Срезать их почему-то ни у кого в тот момент не возникло сильного желания, особенно под впечатлением после всего увиденного. Единственно, что я позволил себе, — срезал кокарду с его головного убора, который лежал у него на груди слева вместе с перчатками, — не знаю, как он называется — такой же, в каких изображается обычно на картинах Наполеон или французские офицеры того времени, — черного цвета, с загнутой тульей.