Подменыши - [26]
Сатир благополучно добрался по тоннелю до неприметного канализационного люка в одном из глухих двориков-колодцев, окружённом домами с облупившимися сырыми стенами, из которых бесстыже и немощно торчали крошащиеся кирпичи в лишаях остатков штукатурки. Там он, осторожно прижимая к себе собаку, поднялся по шахте, цепляясь одной рукой за грязные ржавые скобы, и попытался приподнять люк. Тщетно. Он не поддавался. Накануне ночью они с Серафимой открывали его с помощью небольшого ломика, а затем он без особых трудностей поднимал его изнутри шахты. Сейчас сверху что-то мешало.
— Мать моя, машину, что ли, поставили? — покачал он головой. — Автомобилей развелось, как крыс. Душить некому. Собственнички…
Он спустился на дно. Под ногами были плотно прижатые друг к другу трубы. Сатир поставил собаку на ноги. Танцор испуганно принюхался, огляделся и прижался к ногам своего похитителя, изредка бросая взгляды на его лицо. Похититель не вызывал в нем приятных чувств, но это был единственный человек рядом. Воздух вокруг был довольно свежим, без зловония, разве что излишне сырой, что, впрочем, совершенно обычно для подземелий. Сатир выключил фонарь и принялся ждать, изредка оглаживая своего спутника. Сверху сквозь щели в люке лился голубоватый свет. До крышки было довольно близко, можно достать, если встать на цыпочки.
Над ними на крышке сидела Серафима. Она держала в руке только что открытую бутылку пива, и вид у нее был крайне довольный. Приподняв бутылку вверх, она словно бы чокнулась с солнцем и сделала первый глоток.
— Сатир, у тебя все хорошо?
— Вполне, — раздался снизу несколько удивленный гулкий голос.
— Как пес?
— Передает тебе привет. А ты не знаешь, почему люк не открывается?
— Знаю. Я на нем сижу.
— Забавно…
— Тут солнце, — сладко жмурясь, сказала она. — И у меня есть пиво.
— Бывает же счастье на свете…
— Завидуешь, дитя подземелий?
— Нет. Зависть портит характер.
Они помолчали.
— Скоро конец октября. Надо начинать заниматься делом, — напомнила Белка.
— Начнем, только вот с собакой разберемся.
— Его, кстати, Танцором зовут.
— Очень приятно. Сатир, — представился внизу похититель своей жертве.
Они снова замолчали. Со стороны Белка являла собой очень странное зрелище. С панковской развязностью и полным пренебрежением к окружающим она сидела на канализационном люке с бутылкой пива в руке и, как могли бы подумать прохожие, вслух разговаривала сама с собой. Так, вероятно, и подумал некий прилично одетый мужчина с сумкой, какие обычно используют для переноски документов. Мелкий бизнесмен или клерк. Заметив на его лице презрительную и одновременно боязливую гримасу, она заговорщицки подмигнула ему и громко прошептала: «Удачи в борьбе, брат!», отчего тот поспешно отвел глаза и прибавил шагу. Белка довольно улыбнулась.
— Сатир, ты веришь, что всё может быть лучше? — сказала она, отвернувшись от клерка.
— Нет. Мне кажется, что все и так хорошо. По крайней мере, у меня есть все, что нужно для счастья одного отдельно взятого фавна. Почти все.
Он сидел на ржавых трубах, опершись спиной о стенку из влажного красного кирпича, держал на коленях осторожно водящего мордочкой песика, и смотрел на игру пылинок в ясных и четких, как хрустальные призмы, лучах света. На темном металле крышки висели холодные капли, свет преломлялся в них, разбиваясь на крохотные радуги. Игра света привносила в подземелье нечто карнавально яркое и таинственное.
— Курить будешь?
— Откуда такая роскошь?
— В кармане завалялось. Еще с озера, наверное. Я тебе оставлю.
Она закурила, глубоко затягиваясь и стараясь подольше не выпускать дым травы из легких.
— Сатир, мир в преддверии глобальных катастроф. Люди сходят с ума целыми странами и материками. Всё отравлено. Нефтью и ложью. А ты говоришь, тебе хорошо…
— Я никогда не был социальным существом.
— Знаешь, когда судили Христа, толпа кричала: «Распни! Распни!» Причем, кричали, наверняка, единицы, остальные просто глазели и ждали, чем все закончится, чтобы было потом о чем потрепаться за кружкой кошерного вина… или что они там пили. Казнь преступников — действо, вроде бы, совершенно социальное, а в итоге распяли Бога. Понимаешь, насколько все просто и страшно?
— Скорее всего, ты права, но я все равно занимаюсь политикой только из-за тебя и остальных наших.
В темноте хода, откуда только что пришел Сатир, что-то мигнуло. Пес принюхался и тихо заворчал, человек напрягся. С одной стороны, было ясно, что это не де Ниро, иначе реакция пса была бы совершенно иной. Это успокаивало. А с другой, московские подземелья — довольно опасные места. Никогда не знаешь, с кем встретишься. Сатир медленно вытащил из кармана фонарь, но тут в беспросветности загорелись знакомые ярко зеленые огоньки, он опустил фонарь и стал смотреть на точки, сияющие спокойным и любящим светом. Ему стало грустно, он часто заморгал, чтобы не начать шептать смущенные детские глупости.
Серафима просунула в дырочку искуренную половинку самокрутки.
— Лови.
Сатир поймал на лету, глубоко затянулся. «Зачем же она пришла сюда? Что ей делать в городе?» — подумал он, пробуя дым на вкус.
— Вот так, мама, так и живем, — тихо пробормотал он, опуская глаза. Огоньки мигнули и исчезли. — Идите домой, мама. Не скучайте по мне, я скоро вернусь, — сказал он ей вслед.
Главный герой романа — бесенок, правда, проживающий жизнь почти человеческую: с её весенним узнаванием, сладостью знойного лета и пронзительной нотой осеннего прощания.«Мне хотелось быть уверенным, что кому-то на земле хорошо, и я написал «Лиса», — говорит Малышев. Его влечет все непознанное, необъяснимое. Из смутных ощущений непонятного, тревожащей близости Тайны и рождался «Лис»… Однажды на отдыхе в деревне услышал рассказ о том, как прибежала домой помертвевшая от страха девчонка — увидела зимой в поле, среди сугробов, расцветший алыми цветами куст шиповника.
Еще одно приключение двух маленьких человечков — мальчика Корнюшона и его тети Рылейки. На этот раз автор рассказывает о том, что произошло с его героями, когда они на своей тополиной пушинке летели над Атлантическим океаном. Читателя ждет увлекательное путешествие на старинном паруснике. Он узнает, как живут и трудятся моряки, какая вещь самая главная на корабле, вспомнит знаменитых мореплавателей и флотоводцев, открывателей новых земель. А в конце сказочного повествования он станет свидетелем таинственного последнего полета к звездам, в который, согласно преданиям, отправляются старые корабли.
Добрая познавательная сказка Игоря Малышева занимательно, в неожиданном ракурсе раскрывает ребенку то, как устроен окружающий мир. Ее герои — маленькие человечки (десятилетний мальчик Корнюшон и его взрослая тетя Рылейка), путешествующие на тополиных пушинках. Сделав привал в старом саду, они гуляют по веткам, рассматривают пчел и кузнечиков. Капля росы может окатить их с головы до ног, а ягоду земляники они режут на дольки, как мы арбуз. Но главные (и опасные) приключения ждут их под землей, в вырытой кротом норе, куда они провалились.
Действие сказки происходит в конце XIX века, под Москвой и в Москве. Мальчик Ваня вместе с домовым Фомой, водяным Уртом и садовым Голявкой проводит счастливое лето в волшебном доме. Деревенский дом его бабушки по-настоящему одушевлен: в нем звенят колокольчики, живут картины, своевольничают двери и окна. Друзей ждет множество приключений в саду и в лесу, в поле и на реке.Заканчивается лето, а вместе с ним и детство. В жизнь мальчика входит горе, и кажется что прежнего счастья не будет никогда. Даже над самим домом нависла угроза.
Малышев Игорь Александрович родился в 1972 году в Приморском крае. Получил высшее техническое образование. Работает инженером на атомном предприятии. Прозаик, автор книг «Лис» (М., 2003), «Дом» (М., 2007, 2008, 2014), «Космический сад» (М., 2010), «Суворов – непобедимый полководец» (М., 2010), «Там, откуда облака» (М., 2011), «Корнюшон и Рылейка» (М., 2016). Дипломант премии «Хрустальная роза Виктора Розова» (2007) и фестиваля «Золотой Витязь» (2011), премий журнала «Москва» (2001) и «Роман-газеты» (2006)
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».