Подлянка - [23]

– В объявлении просили позвонить, а не приходить.

– Знаю, месье, но я подумал, что прямой контакт предпочтительнее, поэтому позволил себе приехать без предварительного звонка.

Он снова смотрит на меня. В его глазах столько же нежности, сколько у кошки, привязанной за хвост к колокольчику.

– Вы позволите? Я на секунду, – говорит он, потрясая моими рекомендациями.

И уходит. Хорошо, что Старик подготовил почву. Этот козел наверняка звонит моим бывшим «работодателям». В каком-то смысле это хороший знак. Это значит, что он хочет меня нанять.

Действительно, когда он возвращается через четверть часа, то приносит мне положительный ответ. После обсуждения условий я оказываюсь на службе у алабанцев. Я должен приступить к своим обязанностям после обеда. Все прошло как по маслу, а?

Как же красив ваш Сан-А, милые дамы, в шоферской ливрее! Как вы знаете, мне в жизни пришлось много переодеваться. Я одевался зуавом, кюре, мясником, пожарником, продавцом лимонада... кем я только не был, но вот шофером впервые. Эта рабская одежда – блестящие краги, хорошего покроя брюки, куртка и фуражка – потрясающе идет мне.

Тип в черном, принявший меня, довольно взмахивает ресницами.

– Я месье Вадонк Гетордю, первый секретарь его превосходительства, – сообщает он мне. – Для начала подготовьте одну машину, «пежо». В конце дня вы уезжаете в Нормандию.

Я кланяюсь. Утренний амбал показывает мне, где гараж, и я принимаюсь за мою новую работу.

В гараже стоят три тачки: старая «бентли», торжественная, как прием в Букингемском дворце, серый «пежо-404» и черный «дофин». Я занимаюсь «404-кой», спрашивая себя, что же Вадонк Гетордю подразумевает под «подготовить». У нее все четыре колеса, бак полон бензина, масла тоже столько, сколько надо. Единственное, что я могу для нее сделать, – это протереть тряпочкой.

Я подгоняю «пежо» к дому, на заднем дворе которого заметил водозаборную колонку, и начинаю энергично надраивать машину. Я чувствую, что за мной наблюдают, и потому проявляю рвение. Домишко кажется мне таким же веселым, как лекция о монастырской жизни.

Я быстрым шагом иду в дом. Мне очень хочется разнюхать, что происходит внутри. Разве я здесь не для этого? Идя по двору, я вглядываюсь в унылый фасад и замечаю фигуру в окне второго этажа. Это женщина. Она стоит за отодвинутой шторой и внимательно смотрит на меня. Чем ближе я подхожу, тем яснее вижу, что эта женщина очень красива. Она молода, белокура, у нее правильные черты лица. Я почтительно кланяюсь ей и вхожу в дом через черный ход.

Кухня запущена больше, чем все поместье. Краска облупилась, газовая плита заржавела. Консул не тратится на ремонт. Перед плитой стоит малышка с отличной фигуркой. Она греет на водяной бане бутылочку с соской, из чего я сразу делаю вывод, что в доме есть маленький ребенок.

Сначала я вижу киску со спины и не спешу узреть, как она обернется, потому что ее задняя часть представляет бесспорный интерес. Тонкая талия, безупречные округлости зада, а ноги такие, что вызвали бы игривые мысли даже у мраморной статуи евнуха. Потом она оборачивается, и я столбенею. Детка рыженькая, с золотистыми точками в зеленых глазах и с веснушками на нежном лице. Когда вы смотрите на ее губы, то это то же самое, что сесть на провод под высоким напряжением. Чтобы оторвать вас от них, нужны трактор или дюжина верблюдов.

Она мне улыбается: зубы ослепительно белые. Теперь я знаю, что такое жизнь, красота и любовь.

– Добрый день, – бормочу я.

– Добрый день, – отвечает она.

– Я новый шофер, – представляюсь я, – Антуан Симеон.

– А я Клэр Байе, – отвечает рыженькая, – новая няня.

– Сколько лет вашему клиенту?

– Шесть месяцев. Он такой миленький! Вы его еще не видели?

– Я только что поступил на работу.

– Я тоже...

Она касается соски, проверяя, нагрелась ли она до нужной степени. Должно быть, нет, потому что она снова кладет бутылку в кастрюлю с кипящей водой.

– Странный дом, – бормочет красотка, – Он практически пуст.

– Да?

– Мне кажется, что, кроме ребенка, в нем сейчас находятся только двое мужчин.

– Серьезно?

– Серьезно.

– Могу вам сообщить, что в нем есть еще и красивая блондинка с грустным лицом. Я заметил ее в окне.

– Может быть, это мама малыша?

– Может быть.

– Вы видели консула? – спрашивает она.

– Нет. А вы?

– Тоже нет.

Она дарит мне улыбку, полную обещаний, как предвыборная афиша, и уходит с бутылочкой.

Я остаюсь один. Открываю несколько шкафов с плохо закрывающимися дверцами и нахожу довольно большое количество провизии. Кажется, прислуга тут немногочисленная. Не видно ни кухарки, ни горничной, ни даже уборщицы.

В доме здоровяк, открывший мне, бледный секретарь в трауре, младенец, белокурая женщина и только что нанятые няня и шофер. Не хочу изображать из себя Шерлока Холмса, но эта история кажется мне подозрительной. Нанимать в это запущенное поместье няню и шофера, в то время когда никакой другой прислуги нет, представляется мне странной причудой.

Я немного жду в кухне, но поскольку я не такой человек, который долго торчит на одном месте, то отправляюсь в экспедицию по дому.

Глава 14

Огромная столовая с лепными украшениями и потолком во французском стиле; еще более огромная гостиная, в которой гипсовые украшения начинают рассыпаться; потом кабинет, где пахнет плесневелым деревом.