Старший мастер увел Морокова в свой кабинет. Через полчаса тот вышел во двор с удрученным видом, волоча свой рюкзачок. Укорил Дегтярева:
— Ты, оказывается, замполит… Что ж не сказал мне сразу?
Мороков опустился на лавку в сквере, бросил под ноги рюкзачок с пожитками. Сел и Дегтярев.
— Ну, заманал, замучил меня старший мастер, — жаловался подросток. — Понимаешь, начал он капать на мозги: какое я имею право называть тебя на «ты» да еще хлопать по плечу? Ничего не петрит… Ведь мы с тобой, Илюха, купались в одном заливе, по одной тропе ходили на Старую речку карасей ловить. Ты ему скажи, пусть от меня отколется.
Кажется, с рождения Игорь знал семейство Дегтяревых и всегда тянулся к нему. Потому что это семейство было необыкновенным. Все трое ребят с матерью играли на баяне, любили петь. Зимой даже выступали в клубе. К тому же еще Дегтяревы мечтали выстроить не то дворец, не то терем. Главной затейницей была мать. Большой макет дома стоял в палисаднике — весь резной, с колоннами и балкончиками, с овальными окнами. Каждый год ребята с матерью улучшали макет: перильца заменяли новыми, пускали деревянные кружева по карнизу… С весны до глубокой осени в чудном макете играли деревенские ребятишки. Но вот, лет семь назад, Дегтяревы взялись-таки строить дом и строят до сих пор.
Немало рыбы переловили и кедровых шишек собрали Игорь с Ильей. Но Илья при этом ставил своему подопечному одно условие: занятий в школе не пропускать. Мороков всегда чувствовал превосходство Дегтярева над собой. В тайге и на речке присутствие Ильи придавало Игорю больше уверенности в себе, и он почему-то верил, что без добычи не вернется домой. Вот и здесь, в училище, Морокову показалось, что и теперь ему, с таким опекуном, сам черт не брат…
— А ты помнишь, Игорь? — подхватил Илья, едва услышав о своем детстве. — Помнишь, как твою удочку потянуло на середину речки? Ты, в сапогах, в фуфайке, бултыхнулся спасать. Все думали, сазан или таймень поймался…
— А то нет, что ли, конечно, помню! — Мороков хлопнул ладонью по колену Дегтярева. На всякий случай опасливо глянул по сторонам, нет ли рядом старшего мастера. — Все помню. Стал я тонуть, захлебываться, и ты, Илюха, за мной — нырк! А когда достали удочку, на крючке трепыхался касатенок с мизинец! Вот угорали тогда, смеялись, помнишь? — И без всякого перехода обиженно добавил: — А мастер мне сейчас пригрозил: «Еще раз услышу, как тычешь Илье Степановичу, — на всем этаже полы заставлю мыть». И заставит, видать, сердитый дядька, шутить не любит. — Мороков взялся перевязывать на рюкзаке шнурок.
— Давай, Илья, драпанем домой на неделю. Сейчас с кедров орехи сыпятся, кета прет на нерест.
Долго сидели вместе земляки, вспоминали родное село, потом Дегтярев сказал:
— Ну, а теперь давай — о делах нынешних. Настораживает меня кое-кто. Пока ты был у старшего мастера, поговорил я тут накоротке с воспитательницей Галиной Андреевной…
— Ну и что?.. Она уже успела наплести на меня с три короба. Да не слушай ты ее.
— Узнал я, что убегал ты с картофельного поля…
— Так ведь дождь лил…
— Куришь, пальцы-то пожелтели… И потом, Игорь, мы с тобой, верно, из одной деревни, однако между нами есть кое-какая разница… Ты сначала доживи до двадцати четырех лет, училище закончи, в армии отслужи с честью. Вот тогда, браток, со мной равняйся… А что, Игорь, давай заключим с тобой пари, договор то есть, не подводить друг друга. И пусть все знают: мы с тобой из одной деревни — Голубичной! Ну как, вник, согласен, земляк? — Илья с улыбкой вставил из словечек подростка — «вник». — Кстати, где ты таких развеселых словечек поднабрал, как пес Полкан на хвост репейников? Неужели на картошке успел? В нашей деревне, кажется, так не говорят.
— Да ну тебя, Илюха, — засмеялся Мороков, — не успели встретиться, а ты уж притомляешь меня воспитанием. Ты лучше расскажи, как там в Голубичной. Мамка моя ничего не передала, дядя Миша все на пасеке? — так Игорь называл третьего отчима. — А тетя Надя, мать твоя, строит дом? Вот кто, Илья, настоящий человек. Женщина, а терем строит! Уж сколько лет она добивается своего, мне бы такую силу воли.
Игорь поднял с земли рюкзак и подался к общежитию.
Глянул милиционер на грубоватое лицо Игоря Морокова, на его костистое сложение и сразу решил: этого парня только назначь старшим, он-то уж заставит до пота трудиться своего подчиненного. Так и стал Игорь начальником над Сергеем Порошкиным. Но тут милиционер промахнулся. Сам Игорь, верно, рьяно рубил топором кустарник, стаскивал в кучу — расширяли улицу города, — а товарища не принуждал да еще успокаивал:
— Не горюй, Серега, замполит — мой лучший друг детства, — говорил ломким баском, — он уж постоит за нас. Если турнут, махну я в леспромхоз сучкорубом. И ты айда со мной, Серега. Ну что ты повесил нос да все смотришь в сторону училища? Неужели успел прикипеть?.. Тебя отфутболят — и ты забудь. Земля большая, везде романтика.
Ребят отвлек от тяжелых мыслей Дегтярев. Незаметно подошел к ним, бодро спросил:
— Что вы, парни, приуныли? Или не все положенные блюда выдали вам в ресторане «Люкс»? А, понимаю и сочувствую: не по специальности и призванию подкинули работенку, так ведь?
