Владимiръ Иванычъ (опять въ удивленiи).
Силой.
Марья Сергѣевна.
Да, бросился къ ключамъ отъ шифоньерки, такъ что я едва успѣла ихъ взять въ руку, тогда онъ схватилъ мою руку и началъ ломать ее.
Владимiръ Иванычъ (качая головою).
Скажите, пожалуста!
Марья Сергѣевна.
Всю руку мнѣ изломалъ!.. Я не знаю какъ у меня достало силы не выпустить ключей!.. Ломаетъ мнѣ руку, а самъ мнѣ шепчетъ: «я тебя убью, убью, если ты не отдашь мнѣ записки!..» И я теперь въ самомъ дѣлѣ боюсь, что онъ убьетъ меня.
Владимiръ Иванычъ.
О, полноте, Господь съ вами!
Марья Сергѣевна.
Нѣтъ, вы его не знаете! Онъ злецъ ужасный: я всѣ ночи теперь не буду спать и ожидать, что онъ ворвется ко мнѣ въ квартиру и убьетъ меня!
Владимiръ Иванычъ.
Если вы его ужъ такъ боитесь, такъ уѣзжайте куда нибудь на время изъ Петербурга, а записочку эту передайте мнѣ съ письмомъ отъ себя, въ которомъ опишите все, что мнѣ теперь говорили, и просите меня, чтобы я эту записку и самое письмо представилъ графу, какъ единственному въ этомъ случаѣ защитнику вашему.
Марья Сергѣевна.
Что-жъ графъ сдѣлаетъ ему за это?
Владимiръ Иванычъ.
О, графъ многое можетъ сдѣлать ему: вопервыхъ, видя изъ вашего письма, какъ безчестно этотъ человѣкъ поступилъ уже въ отношенiи одной женщины, онъ, конечно, не пожелаетъ выдать за него дочь, да и сама Ольга Петровна вѣроятно не рѣшится на это.
Марья Сергѣевна (понявъ).
Это такъ!.. Да!..
Владимiръ Иванычъ.
А по случаю трехсотъ тысячъ и записки, которую Алексѣй Николаичъ писалъ къ вамъ объ нихъ, графъ, полагаю, посовѣтуетъ ему жениться на васъ, такъ какъ вы владѣете весьма серьезною его тайною.
Марья Сергѣевна.
Ахъ, я очень бы этого желала, потому что я до сихъ поръ ужасно еще люблю его, да и привыкла къ нему – сами посудите!
Владимiръ Иванычъ.
Вѣроятно такъ это и будетъ, и мы мѣсяца черезъ три назовемъ васъ «madame Андашевскою».
Марья Сергѣевна.
Благодарю васъ за ваше доброе желанiе.
Владимiръ Иванычъ.
Записочку эту вы позволите, значитъ, мнѣ взять съ собою! (кладетъ записку себѣ въ карманъ). А письмецо отъ себя, какъ я вамъ говорилъ, вы потомъ пришлете!
Марья Сергѣевна.
Непремѣнно пришлю! Только я хоть и больна теперь, но завтра же уѣду изъ Петербурга – я ужасно боюсь здѣсь оставаться!
Владимiръ Иванычъ.
Это какъ вамъ угодно!.. Конечно, если ѣхать, такъ чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше! Главное, не забудьте письмецо-то ко мнѣ написать и прислать!
Марья Сергѣевна.
Никакъ не забуду!
(Владимiръ Иванычъ цалуетъ у нея руку, а она его въ лобъ, и затѣмъ Вуландъ уходитъ).
