Подкарпатская Русь - [83]
– Ну при чём тут сразу тепличка?
– Тогда какого же рожна разгорелся этот сыр-бор? Стыдоба одна! На собраниях мастаки лить речи про честь, про гордость! А как до дела доехали… Один разговор – выпроси я тот Мочар. Но как вы не понимаете, выскочил он нам по севообороту. Нам бы нет доказать, что на любой земле способны огребать урожаи геройские… А вы…
Маричка опало махнула рукой. Помолчала.
– Вспомните Фрайду.
– Слыхали от родителей. Была жадюга помещица. Сдавала крестьянам в аренду самую плохую землю в урочище. После то урочище назвали Фрайдой, по имени той убежавшей бездетной помещицы.
– Так вот, злопыхатели всё тычут пальцем на Дмитрия Дмитриевича. Мол, создают особые, райские, условия, зем– лицу побогаче всегда ему. Вот он и давит урожаями… Дмитро Дмитриевич не вынес перетолков, откачнулся от участка, намеченного по севообороту, и стребовал, чтоб отвели во Фрайде. Кроме куколя ничего путного не росло в том урочище. Прозвали яловым, вымахнули даже из кол– хозных угодий. А Дмитро Дмитриевич – по сто двадцать желаете центнеров! О! Отдачка! Но кислые недоброжелатели и здесь своего не упустили. Кричат: «Кто взвешивал, кто считал его центнеры? Знаем мы эти бумажкины рекорды! Зато всему Истоку стегают по глазам. Старайсь! Догоняй маячка! Р-равняйсь на Вернигору!» Ну, завистники завистниками, а сто двадцать – это сто двадцать! Бери, молодь, пример со стареника! Не стесняйсь! Не прячьте, девчатоньки, подсиненные глазки…
Вышла неловкая пауза.
Все смятенно молчали.
Все знали, что Вернигоре власть подсыпает сверх всякой меры. Пришла новая техника – ему! Вырвали где удобрений – ему! Зашивается с прополкой – полколхоза ему на прорыв! А как же? Маяк! Пример другим! Тянись! Рви жилы! Догоняй!..
А не подсыпь маячку – потухнет! И жизнь вокруг померкнет. Что мы будем делать в темноте?
Кто нас, тёмных, поведёт тогда во мраке к светленькому будущему?
Вот «маяк» и сидит на маячном довольствии.
Дмитро Дмитриевич, честнейший трударь, внутренне протестовал против маячного довольствия себе. Но выступить открыто не решался. Ничего не мог с собой поделать. Не хватало на то воли. Он понимал, плевать против ветра – только выпачкаешься. Да ветер с верхов не уймёшь. А раз так, чего ж внапрасне противиться? Пусть всё идёт, как идёт, как хотят того и колхозный, и районный, и областной генералитеты. У них в этой возне с маяком свои неколебимые доводы. Любой ценой давай маяк, на которого потом уже будут подгонять-поджимать в работе остальной трудовой люд.
Все в звене да и сама Маричка всё это распрекрасно знают. Но все крепонько держат рты на замочках. Знают, где что сказать, а где и промолчать. Комвыучка!
Подумала Маричка про маячное довольствие старого коммуниста, усмехнулась. Но строго продолжала так:
– Ну как, побежим выговаривать себе тепличку – не без иронии допирала. Или?..
– Остановимся на или, – сказали все в один голос, и каждый про себя не забыл подумать про маячное довольствие Вернигоры.
Осваивали молодые Мочар при подспорье Вернигоры.
Обошёл весной поле, придиристо посмотрел, как удоб– рено, как подготовлено. Доволен был. Оборот пласта нор– мальный. Ни одной селезёнки не оставили. Без огрехов вспахано, выровнено, чисто от сорняков.
Позже, когда надо было вести обработку междурядий, а Маричка всё крутилась на сессии в институте, где заочно училась на агронома, Вернигора на самом деле взял на себя генеральско-свадебную управу и в молодёжном звене.
А чего не поводить рукой?
Пускай все видят: хоть и стар маячок, да ещё светит.
Уже совсем счернело, когда Богдан с Маричкой подо– шли к магазину. Магазин был диковинно нарядный, но– вёхонький. Весь с лица из стекла.
Богдан подал десятку продавщице.
– Наилучших конфет.
– На все?
– Есественно… – сановито качнул головой Богдан.
– Вот это путём! Да нашей Марийке, хлопче милый, надо каждый день подарки дарить! Заслужила, ой как ещё заслу– жила!.. Да за один вот этот магазин бабоньки и не знают, как и возблагодарить. То вот вы, – уважительно протянула Богдану пухлый кулёк, – подошли да спокойно взяли… А то даже за теми же серниками за пять лети верст!
Стоит Маричка, застенчиво опустила глаза, будто пробирают её с песочком.
Удивлённый взор кинул на дивчину Богдан.
– Что вы ещё такое сотворили, что старухи на вас не намолятся?
– А-а, больше звону… – как-то виновато улыбается Маричка и медленно выходит первой на улицу.
– А всё же?
– Неподалеку отсюда ютилась лавка в старой хатёшке. Совсем плохая стала хатинка, прихлопнули магазинушко. И что поднялось… Верно, как колодец высыхает, честь воде прибывает… Хлеба ли, соли ли, кусок ли мыла… За всяконький пустяковиной стреляй в центр села!.. Раз вваливается ко мне женская делегация. Были там и из моего звена. «Мы выбирали тебя в депутатки? Вы-би-ра-ли! Ты нам слуга? Слу-га! Служи. Спрашивай-требуй. В закрытый рот муха не залетит! Хлопочи! Нехай ладят нам на нашем краю магазин, да не абы какой. Картинку!» Завертелась я, как посоленная. Бегала, бегала по верхам… Подживила, выбегала. И самой не в веру… Прямо нарисовали…
– Магазинщица права. Да за такое вам каждый день надо подарки! Вот на первый случай…
Героиня романа «Оренбургский платок» – вязальщица знаменитых оренбургских платков, натура самобытная, стойкая, цельная. Писатель «разрешил» ей самой поведать о своей трудной судьбе, что придало повествованию яркую, неповторимую, пленительную выразительность.
Раньше основная часть этой книги юмора была напечатана под названием «Блёстки» в пятом томе собрания сочинений А.Н.Санжаровского в десяти томах (тринадцати книгах). Москва, 2004.
Грузинская поэма «Кавказушка» воскрешает необычные события Второй мировой войны.Простая грузинка мать отправилась на фронт к раненому сыну в Россию, под Новороссийск, и через некоторое время уже с выздоровевшим родным сыном бок о бок с русскими сражалась против общего врага на кубанской земле.За эту поэму автор удостоен Всероссийской литературно-художественной премии «Золотой венец Победы» за 2011 год (Москва).
«Неужели мы никогда не расплатимся ничем за пренебрежение к истории своей, воплощённой в конкретной старухе, старике? В единичной, частной судьбе, которая неотделима от судьбы Отечества?»Эти строки я с удовольствием взял бы эпиграфом к этой повести, настолько метко в них слита суть произведения.Простая история. Двое прожили совместную долгую жизнь. Коллективизация. Война. Оккупация. Восстановление… Жили одними заботами со страной.Нажили они семерых детей. Но брак так и не зарегистрировали. Так получалось – за неотложными делами всё некогда было.
Остросюжетный роман «Сибирская роза» повествует о трагической судьбе потомственного врача-онколога Таисии Викторовны Закавырцевой. Тридцать лет сибирская волшебница, Воительница излечивала раковые заболевания, сочетая опыт народной медицины с официальной.
Это сборник коротких рассказов в русских народных пословицах, поговорках, присловьях, приметах, загадках обо всём том, что окружает человека. Мне не хочется выводить самого человека за рамки этих своеобразных рассказов, поскольку для человека «природа не храм, а мастерская, и он в ней работник». Не потому ли народ, слагая пословицы, скажем, о зверях или птицах, не забывал в этих пословицах и самого человека?Примета - дитя опыта. Многовекового опыта народа.Она заслуживает глубокого внимания и изучения.Анатолий Санжаровский.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
15 января 1979 года младший проходчик Львовской железной дороги Иван Недбайло осматривал пути на участке Чоп-Западная граница СССР. Не доходя до столба с цифрой 28, проходчик обнаружил на рельсах труп собаки и не замедленно вызвал милицию. Судебно-медицинская экспертиза установила, что собака умерла свой смертью, так как знаков насилия на ее теле обнаружено не было.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!