Подходящий муж - [39]

Снова и снова вспоминала она ласковые слова, которыми он называл ее. Неужели она — его дорогая, любимая, милая девочка? Ах, как ей хотелось быть таковой.

Жермена старалась мыслить логически, не верить тому, чему хотела верить. Конечно, она очень мало знает о любовных играх, но разве мужчины не способны сказать что угодно в пылу страсти? Однако ей не хотелось слушать доводы логики. Лукас, несомненно, желал ее, но был очень искренним. Кроме того, она инстинктивно понимала, что, даже если бы плотское желание и взяло над ним верх, он никогда не сказал бы того, чего не чувствовал.

Если Лукас называл Жермену ласковыми именами или спрашивал, любит ли она его, значит, он в свою очередь тоже любит ее. Зачем же тогда Лукас захотел встретиться с ней вне дома?

«Здесь слишком людно», — сказал он. Следовательно, Лукас хочет поговорить с ней наедине, без свидетелей. Поговорить? А может, заняться любовью? Жермена улыбнулась при этой мысли. Вряд ли Лукас будет в любовном настроении, сидя на холодной скамейке и окруженный сугробами.

Дальше голова отказывалась думать, размышлять, надеяться.

У Жермены все дрожало внутри, и она больше не могла оставаться в постели. К семи часам она давно была уже на ногах. Приняла душ, оделась, нанесла легкую косметику, но до встречи с Лукасом оставалось еще полтора часа.

Однако к половине восьмого в ней безнадежно перепутались разные чувства. Жермена не могла спокойно сидеть, не могла спокойно стоять. Принялась разглядывать картину, которую подарил ей Лукас, но была так взволнована, что не сумела сосредоточиться и увидеть в ней больше, чем уже увидела. Какой чудесный подарок. Жермена не имела представления, когда Лукас купил картину, но, конечно, это случилось до вчерашнего вечера. На выставке он увидел, как понравилась картина Жермснс, и приобрел ее в подарок ей. Означает ли это, что Лукас тоже любит ее? Или она слишком глупая?

В восемь часов Жермена почувствовала, что больше не может ходить взад-вперед по комнате, причесывая волосы, проверяя косметику, споласкивая руки и задерживаясь около картины.

Вот уже десять минут девятого. К этому времени девушка была так возбуждена, что больше ни одной секунды не могла оставаться в своей комнате. Но ей не хотелось показывать, будто она очень торопится, и бежать к той скамейке на двадцать минут раньше.

Жермена решила заглянуть в кухню и немного поболтать с миссис Добсон. Вспомнив, как вчера вечером хлопнула дверь, она приложила все усилия, чтобы не перебудить всех в доме. Тихо, едва дыша, Жермена вышла из комнаты и беззвучно закрыла дверь. Она хорошо знала, что ее сестра никогда не появляется до девяти, поэтому очень удивилась, когда увидела, что дверь комнаты Эдвины широко открыта.

Раздумывая, стоит ли вернуться обратно в свою спальню, чтобы избежать ссор с Эдвиной, если та что-то задумала и ждет ее появления, Жермена почти повернула назад. Но она уже достаточно измерила шагами комнату. Может быть, Эдвина не заметит ее? Однако Эдвина заметила — посмотрела прямо на нее сквозь полузакрытые глаза. Потом губы Эдвины дрогнули в самодовольной ухмылке, она закрыла глаза и приняла мечтательное выражение.

Жермену как будто ударила молния. Потому что Эдвина была не одна!

Чувствуя себя совершенно уничтоженной, Жермена не могла поверить своим глазам. В комнате, держа на руках ее сестру, стоял тот, с кем у Жермены было назначено свидание через двадцать минут!

Полностью сраженная, Жермена не могла двинуться с места и поэтому стояла и смотрела, как мужчина, который менее двенадцати часов назад держал ее на руках, нес Эдвину к ее кровати! От потрясения закружилась голова, и только мысль о том, что вчера у нее, вероятно, было такое же выражение лица, как сейчас у Эдвины, вернула Жермену к жизни.

Через десять минут Жермена, очнувшись от шока, поняла, что находится в своей комнате и успела — совершенно неосознанно! — побросать свои вещи в сумку.

Глаза остановились на картине, той самой, которую, как она по-идиотски поверила, Лукас купил для нее, потому что был расположен к ней. Жермену поразила почти физическая боль. Отвернувшись от картины и выглянув в окно, она рассеянно увидела, как Эш ставит свою машину перед домом.

Он вышел из машины и стал протирать стекла каким-то средством против льда. Жермена вдруг вышла из своего полубессознательного состояния и начала действовать.

Она вышла из комнаты, оставив картину. Ей не хотелось думать — это было слишком больно. Но и не думая, она знала, что не может взять с собой картину, которая значила так много для нее и так мало для него.

Дверь в комнату Эдвины теперь была закрыта. Жермена пробежала мимо, сдерживая рыдание. Он еще там? И они вместе смеются при мысли, что глупая девственница мерзнет на скамье в снегу? А они тем временем нежатся в теплой постельке…

Эш уселся за руль и собрался выезжать, когда Жермена выскочила из входной двери. Она была в такой ярости, что даже не замечала тяжести сумки, которую тащила в руке.

— Жермена! — воскликнул, вылезая из машины, Эш, когда увидел ее белое, страдальческое лицо. — Что…

— Не довезешь меня до ближайшей станции? — оборвала она дальнейшие расспросы.