Подгоряне - [4]

— Приспело время навести порядок и в частных секторах. — Два последних Слова, явно усвоенных им недавно, Иосуб произнес особенно значительно. - Когда у кого-нибудь из нас сгорает изба, то погорелец сломя голову бежит в сельсовет и не просит, а требует, чтобы государство возместило ему убытки. Требует камня, цемента, черепицы, бревен — словом, стройматериала! — И на эти два последних слова Иосуб поднажал с государственной значительностью.

— Ну, в нынешнее время что-то не часто горят наши дома, — заметил отец. — В селе и не помнят, когда был последний пожар. Прежде крыши были соломенные, вот, глядишь, и вспыхнет то одна, то другая хатенка. То же самое случалось и с кровлями из камыша, дранки. Чуть что — беда.

— Не скажи, случается и сейчас! — резко возразил Иосуб Вырлан. — Аль ты не слыхал — Только вчера в соседнем селе взорвался баллон с газом. Как пушечный снаряд, пробил сперва стенку кухни, а потом и другую, наружную стену, а когда не смог пробить еще и сенную, разорвался на осколки, выбил двери и поджег избу со всех сторон!.. Ничего не смогли спасти! Сгорело все как есть дотла!

— Слыхал и я про эту беду. Но зачем ты мне… о газовых баллонах. Хата моего старика топится по старинке, дровами да сухой виноградной лозой.

— Еще бы! В его развалюхе не хватало только газового баллона! - ухмыльнулся Иосуб.

С видом оскорбленной добродетели он зашагал со двора, отмеряя своими негнущимися ногами каждый метр дороги. Доводы, которые приводил отец в защиту дедушки, ни в малой степени не убедили строгого блюстителя противопожарных правил.

2

— Ох уж этот мне Иосуб! — тяжело вздохнула мама. — Когда был истопником в школе, бранился лишь с ее директором. А теперь от него всему селу житья нет.

Из слов матери я узнал, что в течение многих лет служба Вырлана состояла в том, чтобы следить за школьными печами, чистить их, чинить, замазывать трещины. Но то было горе, а не работа. Всю зиму дети дрожали от холода, поскольку истопник постоянно отыскивал какие-то изъяны в печах или угле и по этой причине находился в состоянии словесной войны с директором.

На одно слово хозяина школы Иосуб отвечал водопадом своих. При этом не забывал напомнить несчастному директору, что он, Иосуб, за одну и ту же зарплату не может протапливать печи и ухаживать за школьной лошадью, расчесывать ее скребницей, кормить, поить, убирать из-поД нее навоз да еще заботиться о телеге — чинить, смазывать колеса. Кто же, мол, за мизерный оклад согласится быть и конюхом, и истопником!.. Нашли дурака!

На это директору ответить было уже нечего, и он умолкал: район не отпускал лишних денег, чтобы школа могла позволить себе содержать еще и конюха. Да и лошадь-то вместе с кормами для нее, телегой и всей упряжью директор добывал всеми правдами и неправдами. Помогали и ученики с учителями. Поближе к осени они по целому месяцу, а то и более работали на уборке совхозного винограда и фруктов, и весь их заработок уходил на содержание школьного транспорта. Последней каплей, переполнившей терпение директора относительно Иосуба, была совсем уж злобная, граничащая с непристойностью выходка истопника: вгорячах ли, с умыслом ли, но Вырлан назвал почему-то директорскую лошадь Телевизором. Разъяренный директор тотчас же уволил его с работы.

Оказывается, у Иосуба был повод, чтобы обозвать так ничего такого не подозревающее животное. Иосуб собственными ушами слышал горячую директорскую речь, обращенную к учителям и ученикам. Он призывал их дружно выйти на виноградники и в сады совхоза, чтобы затем на заработанные ими деньги приобрести два телевизора: один для учительской, другой для красного уголка школьного интерната. Школа, однако, осталась без телевизоров. Зато на спортивной площадке объявилась лошадь, а потом и повозка, на которой рядом с директором возвышалась, горбясь, внушительная фигура Иосуба Вырлана.

Последнему не составило никакого труда узнать, что конь-то и вся сбруя куплены вместо обещанных телевизоров, а прозвище пришло и того легче. К великому огорчению директора, лошадь быстро привыкла к своей очень современной кличке. Школьный начальник прямо-таки бесился, краснел от стыда, но поделать ничего уже не мог. Сельские жители, да и некоторые наиболее хулиганистые ученики быстро подхватили кличку, повторяли ее Постоянно, так что ни на какие иные понукания конь не реагировал, пока ему не крикнешь: "Тпрррруу, Телевизор!" или "Нооо, Телевизор!" Без таких возгласов ни остановить его, ни стронуть с места было невозможно. По этой причине бедному директору приходилось разговаривать со своей лошадью языком Иосуба Вырлана, языком, совершенно немыслимым в его, директора, положении.

— В новой школе покончили не только с Иосубом, но и с печами: там теперь центральное отопление, — сказал отец.

— Школа-то, слава богу, отделалась от непутевого Иосуба, так теперь его на нашу шею повесили. Кому только в голову пришло сделать его начальником над всеми печами и трубами села, поумнее, что ли, не нашли человека? — заметила в сердцах мать.

Поняв, что камешек этот брошен в его огород, отец возразил:

— Иосуб лучше других разбирается в печах Разве ты забыла, что он печник, что почти во всех избах он разбирал и клал печи! Не поставим же мы на такую должность человека, который в печном деле ничего не смыслит!