Подгоряне - [108]

Поинтересуются и тем, как я знаю Устав партии. Обязательно спросят и о том, какие вопросы обсуждались и какие решения приняты на том или ином съезде партии, на последних пленумах и конференциях.

В вопросах теоретических я чувствовал себя более уверенным, чем в практических. В повседневной жизни партии, так же как и в жизни всего народа, произошло и происходит много изменений, возникает множество новых проблем, ставятся все новые и новые задачи и перед республиканской партийной организацией. Какие они, эти задачи, скажем, в промышленном или сельскохозяйственном развитии Молдавии? Еще поднимаясь по ступенькам мраморной лестницы, я убедился, как же я отстал от времени. Не знал даже того, что должность секретаря ЦК по кадрам давно не существовала. И отдел кадров преобразовался — и тоже давно — в отдел, который занимался вопросами организационными. И находился он в противоположной стороне здания, а вход в него был со двора, через сад: чтобы попасть туда, мне пришлось сделать "от ворот поворот", обогнуть огромный дом, зайти в него с тыльной стороны через калитку. К входной двери шел под высокими — вишневыми деревьями, мимо газонов с цветами, по асфальтированной тропе. Сообщив о своем прибытии, удобно уселся в кресле перед низеньким круглым столиком в фойе и стал ждать вызова.

Проходило много озабоченных чем-то людей. Впрочем, по лицам их нетрудно было и определить, чем именно озабочены: приближались Октябрьские торжества.

Город одевался в праздничные одежды. На всех улицах видны были флаги, плакаты, лозунги, транспаранты. По главным проспектам уже висели провода с разноцветными лампочками, готовыми вспыхнуть в любую минуту. Атмосфера подготовки к торжествам царила, видимо, и в кабинетах громадного здания, где помещался главный партийный штаб республики. Помимо озабоченности на лицах работников было и удовлетворение: все подготовительные дела подходили к завершению. Откуда-то появилось множество Знакомых, дружественно улыбающихся мне товарищей. Бывшие мои коллеги по комсомолу работали здесь инструкторами, лекторами, районными инспекторами.

— А-а-а!.. Фрунзэ!.. Ты уже видел Бурдюжу?

— Нет.

— Как, ты еще не виделся с ним? Ну, брат! Бурдюжа теперь важная птица!

Подожди минутку… я ему сейчас позвоню!.. Сообщу, что ты приехал в Кишинев!..

— Привет, москвич!.. Ты знаешь, что Алеша работает секретарем в Рыбнице?

— Нет, не знаю.

— Как не знаешь?! Вы же работали с ним в райкоме комсомола!.. А Вася… Ты знаешь, что он умер? И этого не знаешь… Вы ведь вместе сдавали экзамены в Москве!..

— Его не приняли. Помню, что у него было что-то с легкими!..

— Да-а… Он потом работал здесь. Но очень болел…

— Жаль! Вася был совсем молодым…

— А Володю помнишь?.. Сейчас он в посольстве секретарствует. Он у нас дипломат. Так-то, браток!

— Лунгу работает в Совете Министров!

— Ну, хорошо… А Жосула ты видел? Он работает редактором вечерней газеты. Я сейчас же ему позвоню!..

— А Лену?.. Как, и с Леной еще не виделся? Погоди секундочку… Я сейчас позвоню ей по внутреннему телефону. Скажу, что ты у нас. Она тут, на втором этаже… Замуж еще не вышла… Минуточку!

— Ну что, Фрунзэ? Может быть, ты не знаешь и о том, что восстановили ваш районный центр?

— И Шеремет вернулся в Теленешты? — выкрикнул я в потоке обрушившихся на меня вопросов.

— Какой Шеремет? Первым секретарем в Теленешты поедет главный инженер из "Молдсельхозтехники". Он сам из Лазовского района. Это предрешено!..

— Ты не уезжай! Оставайся на праздники в Кишиневе! — уговаривали они меня. — Если хочешь, достанем тебе пропуск на трибуны, чтоб посмотрел военный парад и демонстрацию… Или ты затосковал о Красной площади?.. Куда нам до тебя?!

Люди эти хлопали меня по плечу, всячески показывали, что у них передо мною нет секретов. Рассказывали мне, кто и где отдыхал, в каких санаториях и домах отдыха, как купались и рыбачили в Черном море прямо с лодок.

Подтрунивали друг над другом. Не останавливались и перед тем, чтобы рассказать и о своих любовных мимолетных интрижках. Те, кто еще не были в отпуске, молча слушали и предвкушали будущие удовольствия на благословенных берегах, "самого синего в мире" Черного моря. Эти боялись лишь одного: как бы не подвела погода, внимательно изучали долгосрочные прогнозы синоптиков, хотя отлично знали, что верить им могут лишь самые наивные простаки. Отпуска таких работников, увы, приходятся на осенне-зимнее время, когда, скажем, в Пятигорске свирепствуют шквальные ветры, а в Крыму поднимается шторм. И самолеты летают не регулярно. Даже теплоходы порою подолгу отсиживаются в портах, как утомившиеся мастодонты…

Чаю республиканские товарищи мне не предлагали, как это принято в высоких московских учреждениях. Был такой обычай и тут, но он проник лишь в кабинеты работников, занимающих более солидные должности. Эти же, которые сейчас меня окружали, до кабинетного чаепития с посетителями еще не доросли.

Они и без чая выказывали мне свое гостеприимство и всяческое расположение.

Таскали меня из кабинета в кабинет, набивали мою голову новостями, звонили общим друзьям в райкомы, райисполкомы, в разные министерства. Почти каждый рассказывал и о своих домашних делах. О жене. О детях. О том, как устроились с жильем. Приглашали к себе в гости, просили записать номера их служебных и домашних телефонов. Я записывал, благодарил, обещал зайти. Видел, что ребята не кривят душой, когда приглашают в гости и просят беспокоить их в любое время суток, ежели будет у меня в том нужда. Моя записная книжка была уже полным-полна разными адресами и номерами телефонов, которыми я никогда не пользовался. И все-таки я находил местечко и для новых адресов: где есть тысяча, там отыщется уголок и для сотни. Это уже известно. Не лопнет же мой блокнот от нескольких новых строк и цифр!..