Расставшись со свинкой, Валерьян вознамерился проведать Вау. Здоровье Вау тревожило доктора особенно. Вау имела отменное здоровье. И это Валерьяна тревожило. Он хотел бы заходить к Вау почаще.
Ленивка дремал, раскачиваясь в корзине, словно в гамаке.
Ещё издали до Валерьяна стали доноситься странные возгласы. По мере приближения к реке, доктор слышал их всё отчетливей. Это Афрозаяц скандалил на берегу, требуя у Ехидны верёвку.
Заяц твёрдо решил проститься с жизнью. "Что жизнь?! — сказал себе заяц. — Пустая трата времени! Глупое добывание пищи! Что я за свои пять лет путного сделал?! Кому я такой нужен?!"
Прямо из "Смотровой" он отправился в последний путь.
— Жребий брошен! — восклицал он по дороге. — Хватит! Мы уйдём налегке!
Добравшись до берега, Валерьян увидел Афрозайца, который, будто на постаменте, стоял на огромном булыжнике.
— Дайте мне верёвку! — требовал заяц. — Мосты сожжены! Булыжник на шею — и в воду!
Ехидна развешивала на Отшельнике стиранное бельё и обсуждала с ним поведение Афрозайца.
— Фи! — говорила она. — Какой стыд! Топиться в реке?! Полная безвкусица!
Метр Отшельник сквозь монокль презрительно глянул на зайца.
— Перестаньте хулиганить! — крикнула Ехидна. — Нету верёвки!
— Тогда — ужа! — бушевал Афрозаяц. — Дайте мне ужа! Ужа на шею — и в воду!
— Может его связать? — спросил у Ехидны Отшельник. — Пока не остынет?
— Я остыну! — заяц топнул ногой. — Навсегда! Избавитесь от меня! Заметив доктора, он спрыгнул с булыжника.
— Доктор! — с пафосом произнёс Афрозаяц. — Я хочу покончить все счёты! Передайте Морской свинке, что я завещаю ей наш огород!
— Счёты?! — Валерьян не на шутку забеспокоился. — И у свинки счёты! Везде счёты! Точно, что эпидемия!
Повесив корзину на плечо, он поспешил к Вау.
— Выворотку надо готовить! — бормотал доктор, спускаясь с крутого обрыва. — Для прививков!
Долгопят, разбуженный его бормотанием, выглянул из корзины. Удивительно только, что крики Афрозайца Ленивку совсем не потревожили.
— Прививки делать умеешь?! — спросил Валерьян.
— Не-а! — Ленивка зевнул. — Я другое всё могу!
Доктор без стука ворвался к Вау в пещеру и бросил встревоженный взгляд на хозяйку. Валерьян боялся заметить в ней признаки загадочной эпидемии.
Вау раскладывала на столике перламутровые раковины.
— Что там опять за шум?! — раздражённо спросила она.
— Эпидемия! — задыхаясь, сообщил Валерьян. — Сначала у зонтика, а потом и у всех остальных!
Ленивка вылез из корзины и осмотрелся. Обстановка ему понравилась. Богатая была обстановка. И, вообще, чувствовался хороший хозяин.
— Вау! — при виде Ленивки глаза Вау слегка затуманились. — Какой экземпляр! Ты кто?!
— Ленивка, — долгопят обнюхал перламутровую раковину.
— Ленивка?! — усмехнулась Вау. — Неплохо! Хочешь остаться у меня?!
— Могу, — согласился долгопят. — Только меня надо вперёд накормить. Я вперёд не умываюсь.
Между тем, отчаявшись получить верёвку, Афрозаяц стал подталкивать булыжник к обрыву.
Из реки вынырнула Макрель.
— Эй! Наверху! — засуетилась она. — Брось камень! Кому говорят?! Выйду — по шее надаю!
— Ну да! — пыхтел заяц. — Надавала одна такая! До сих пор дупло тушит! Сейчас прыгну в обхватку с булыжником и — привет! Поминай, как звали!
— Ты куда пропал?! — раздался у него за спиной знакомый голос. Афрозаяц испуганно оглянулся.
— Надо же?! — к нему приближалась Морская свинка. — Я его везде спрашиваю, а он камни в реку бросает!
— Ты?! — изумился заяц. — Меня?!
— Тебя, тебя! Кого же ещё?! — проворчала свинка. — Пойдёшь ко мне на огород сторожем?!
— Я?! — заяц не поверил своим ушам. — К тебе?!
— Кочан капусты в день, — предложила Морская свинка. — Ну и морковь само собой. Будешь грача от моих гусениц отпугивать.
Афрозаяц ущипнул себя за лапу.
— Прямо сейчас и начинай! — заторопилась Морская свинка. — А мне ещё надо к Лёве подскочить!
И она вразвалочку зашагала прочь.
Афрозаяц прислонился к булыжнику и глубоко вдохнул свежий речной воздух.
— Всё-таки жизнь — это вещь! — сказал заяц. — Спорить могу!
Не знаю, как вы, а лично я бы с ним спорить отказался.
Глава 11
О том, как Сажа попал в историю
ронические умники долго мыкались в поисках истины, пока кто-то из них не обнаружил её под собственным носом. И тогда он сообщил: "Истина заключается в вине!" Лично я с ним легко согласился. Но другие — из тех, что не знают меры — сразу полезли в бутылку: если, мол, истина заключается в вине, то в чем же заключается сама вина? Более или менее ясный ответ дал на это грач Сажа:
— Вина заключается в равнодушии! Бойтесь равнодушных! С их молчаливого согласия бодливые козы лишают нас крова над головой и делают...
— Обескровленными, — подсказал Валерьян.
— ...Делают беженцами! — грач повысил голос. — Но правосудие всё видит! И скоро наступит час...
— Два часа, — снова встрял доктор. — Скоро уже два пополудни.
Он указал на короткую тень, выбегавшую из-под палочки от солнечных часов. Этими часами Валерьян пользовался во время приёма посетителей. Чтобы не пропустить время приёма валерьянки. И почему-то считал их песочными. Наверное, потому что палочка втыкалась в песок.
— Ты что?! Хочешь меня перебить?! — грач взвился над "Смотровой." — Ладно! Только имей ввиду, что всех не перебьёшь!
