Подарок - [2]

То, что было внутри, озадачило ещё больше.

— Утюг, — сообщила Анко пустой комнате.

И это был в самом деле он: новенький, блестящий, с длинным шнуром, аккуратно обмотанным вокруг основания. Нет, конечно, зная Сасори, можно предположить, что эта штука лишь выглядит как утюг, а на самом деле является чем-то другим… Анко взяла её в руки, покрутила, рассматривая, внимательно изучила каждую деталь. «Хм, кажется, и правда утюг, — Анко вновь поставила его на стол, озадаченно глядя. — И на кой чёрт он мне?»

Утюга в доме Анко отродясь не было — да и зачем он, если гардероб токубецу джонина, большую часть времени проводящей на миссиях за пределами деревни, подобран по принципу «Удобное. Крепкое. Немаркое»? На крайняк есть Куренай (до которой теперь, когда она перебралась на постоянное место жительства в квартал Сарутоби к мужу, стало добираться совсем удобно) и её полный набор «домашних штучек»…

«Стоп, — резко осадила себя Анко. — Если это и правда дело рук Сасори, откуда он в курсе, что у меня нет утюга? Это что же, получается, он в один из разов, когда был здесь, рылся по вещам?!»

Это предположение разозлило Анко окончательно. Желание покончить с кукловодом раз и навсегда было близко к апогею, и на возможные политические последствия Анко уже почти готова была наплевать.

Поэтому когда ближе к вечеру сработал дверной звонок, пошла открывать Анко с тем самым утюгом, спрятанным за спиной. От нацеленного в лицо удара Сасори увернулся, вовремя отшатнувшись в сторону.

— Вижу, ты очень рада меня видеть, — съязвил кукловод, щуря карие глаза.

Анко молча указала внутрь квартиры. Лишь после того, как Сасори вошёл, а дверь была заперта на оба замка, Анко дала волю гневу.

— Какого бидзю?! — зашипела она, с чувством потрясая утюгом. — Кажется, у нас был уговор, Сасори!..

— Остановись, — жёстко одёрнул он. — Я соблюдаю наш договор, поэтому меня здесь и не было. Его, — он кивнул на утюг, — принесла сюда твоя подруга Куренай.

— Она бы оставила записку!

— Я попросил её этого не делать, — сказал Сасори и с мимолётной улыбкой добавил: — Заставить тебя понервничать было интереснее.

Посверлив его взглядом ещё немного, Анко вздохнула. Зная её обычную для опытного шиноби параноидальность и подозрительность в отношении любых предметов, самопроизвольно появляющихся в жизни, подговорить Куренай принести такой в квартиру Анко только затем, чтобы заставить её понервничать… Что ж, Сасори в своём репертуаре. Но вот долго злиться на него отчего-то никогда не получалось.

— Ладно, с этой предательницей я ещё поговорю, — проворчала Анко и сосредоточилась на действительно серьёзной вещи. — Почему ты в Конохе? — спросила она, чуть нахмурившись — такого шиноби, как Сасори, не отрывали бы от исследований и разведки по пустякам.

— Я прибыл сегодня в составе делегации для переговоров по поводу экзамена на чунина, — отозвался Сасори, разуваясь и аккуратно ставя обувь. Чёртов перфекционист — подровнял и её валявшиеся как попало сандалии. — В этом году задействовано шесть деревень, ожидается много участников, и устроителям необходим жёсткий отсев. Осуществить его попросили меня.

— Не удивлена, — усмехнулась Анко; уж она-то прекрасно знала, на что способна кровавая фантазия кукловода.

— На встречах нужно достойно выглядеть, — продолжил тем временем он, — уж точно не приходить в мятом. А у тебя, как я помню, не было утюга.

— А что, в гостинице, где вы остановились, их не водится?

Сасори бросил на неё очень красноречивый взгляд. Анко вытаращилась на него.

— Нет.

— Да.

— Ты совсем больной, — проговорила Анко с благоговением. — Если кто-то узнает, что ты живёшь у меня…

— Тогда что? — Сасори насмешливо вскинул бровь. — Родители нас отругают?

— Разве что твоя бабуля, — хмыкнула Анко, вспомнив, как разок видела в Суне этот «рикудов одуванчик», устроивший выволочку каким-то генинам.

Проигнорировав замечание, Сасори подошёл ближе и поцеловал её — Анко со вкусом ответила, довольная ощущением сильных рук на своей талии. Эти руки волшебные, она знала, и способны творить чудеса самых разных сортов.

Когда поцелуй распался, Сасори ушёл в ванную, зашумела вода. Всё ещё пребывая в благоговейном офигевании от его невозмутимости в любой ситуации — Ками, как же он нравился ей в том числе и за это! — Анко вернулась на кухню и, поставив на стол утюг, принялась заваривать чай. Сасори вскоре присоединился к ней: сел на стул у окна, снял хитай с символом Суны и, положив его рядом с утюгом, растрепал волосы.

Негромко шипел на плите закипающий чайник, но это был единственный звук. Уютно. Анко вздохнула полной грудью, пряча улыбку.

— Ты надолго?

— Переговоры продлятся пять дней, может, больше.

— Вот уж не думала, что ты доверяешь мне настолько, чтобы жить под одной крышей так долго, — заметила Анко на грани шутки и серьёзности.

— До последнего сомневался, что ты позволишь это вторжение, — признался в ответ Сасори.

Поставив на стол полные чашки, Анко села рядом.

— А с чего ты взял, что я позволяю? — спросила она, стараясь не улыбнуться.

— В противном случае ты бы более активно пыталась использовать этот утюг не по прямому назначению.