Подарки фортуны - [43]

А ведь на долю этой девочки выпало немало невзгод, один дядюшка Вильям чего стоит. Да, брак избавит ее от многих проблем. Профессор, привыкший раскладывать свою жизнь по полочкам, еще долго сидел в гостиной, раздумывая над будущим…

Фрэнни, умытая и без следов ночных слез на лице, спустилась к завтраку в самом лучшем настроении. Будущее она представляла слишком смутно, чтобы что-то планировать, и каждый день принимала как есть, надеясь на лучшее. При виде Марка, входящего с улицы в сопровождении Бидди, следующей за ним по пятам, ее сердце забилось так сильно, что она едва удержалась, чтобы не сбежать к нему по ступенькам. Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Доброе утро, Фрэнни. Хорошо спали? Сегодня холодно и сухо, после завтрака можно совершить небольшую прогулку.

Завтракали они в небольшой комнате напротив его кабинета – уютной, с маленьким камином, украшенным стальной решеткой. У стола, накрытого белой скатертью, стояла пара стульев. Фрэнни сразу обратила внимание на красивый сервиз из китайского голубого фарфора. Моул принес кофе, чай, горячие тосты и вареные яйца в корзинке, завернутые в белоснежную салфетку. К этому он добавил корзиночку с хлебом и булочками и джем в серебряной вазочке. Когда Марк кивнул, он немедленно удалился.

Фрэнни, хотя и желала снова остаться наедине с Марком, в то же время отчаянно трусила. Но беспокоиться ей было не о чем. Он повел непринужденный разговор о доме, о деревне, кое-что рассказал о своей семье, а потом сказал:

– Я позвонил вчера вечером вашей тете и Финну. У них все в порядке, я пообещал, что вы позвоните позже. В вашей комнате есть телефон, здесь – тоже.

Фрэнни поблагодарила его.

– Я позвоню им после шести, – сказала она. – Так будет дешевле. Или в Голландии это не принято?

Марк сказал без тени улыбки, что в Голландии тоже есть льготное время, но она свободно может пользоваться телефоном, когда захочет.

– О, какая я глупая! Я так привыкла считать деньги и трястись над каждым пенни.

Теперь улыбнулся профессор.

– Начинайте привыкать к тому, что у нас полно гульденов и вам совсем не обязательно над ними трястись.

После завтрака они отправились осматривать усадьбу. Терраса в задней части дома выходила на большую лужайку, подернутую изморозью после холодной ночи. За ней был виден тщательно ухоженный сад в местном стиле, с фонтаном в центре и арками над дорожками, которые, как сказал Марк, летом увиты розами. А еще дальше, за калиткой в кирпичной высокой стене, был огород и теплица.

Он открыл другую дверь в стене и подтолкнул Фрэнни вперед.

– Вы умеете ездить верхом? Нет? Если хотите научиться, здесь есть очень смирная кобылка, которая отлично вам подойдет. Пойдемте, я вам ее покажу.

Они пересекли мощеный двор и подошли к конюшне.

– Это Красавица. – Марк протянул ломтик яблока лошадке с добрыми глазами, которая смотрела на них из своего стойла. Он дал яблоко Фрэнни, и та, протянув его через загородку, почувствовала прикосновение бархатистых губ к своей руке.

– Какая милая! Я так хочу научиться ездить верхом!

– Отлично. А это Гром…

– Он ваш? Выглядит, по-моему, весьма строптивым.

– Нет, нет. Иногда горячится, но по воспитанию – истинный джентльмен.

Гром принял свое яблоко с тихим ржанием. Они подошли к последней калитке стойла.

– Пунш, – позвал профессор, и из-за стойки высунулась огромная голова.

– Ой, он такой большой – это ломовая лошадь, да? Он работает?

– Вообще-то да. Он работает на ферме. Там, за полями, есть семейная ферма. Вкалывает вместо трактора. Кроткий, как ягненок.

Угостив яблоком и Пунша, они пересекли двор и направились к плетеной изгороди, за которой начинались поля.

– Отсюда недалеко до деревни. – Он покосился на ее туфли. – Но дорога довольно грязная.

– Обувь у меня вполне подходящая, – Фрэнни улыбнулась ему. – Вы, наверное, очень любите свой дом, Марк. Вам никогда не хотелось остаться здесь жить навсегда?

– Хотелось, но моя работа слишком важна для меня – важнее всего в жизни, – и она вынуждает меня часто уезжать и жить вдали от дома. Но у меня все равно есть и любимая работа, и любимый дом.

Фрэнни неожиданно остановилась.

– А я ведь даже не знаю, сколько вам лет. Кто бы поверил!

– Тридцать пять – на двенадцать лет старше вас, Фрэнни.

– Значит, вы были врачом – хирургом, – когда я еще училась в школе. А когда вы начали заниматься кардиохирургией?

– Восемь лет назад.

– И никогда не хотели жениться?

– Никогда не чувствовал в этом необходимости.

– Тогда почему вы женились на мне? Потому что я попала в беду и нуждалась в помощи?

Он стоял рядом и смотрел сверху вниз на ее открытое лицо.

– Да, но должен сказать вам, Фрэнни, что я никогда в этом не буду раскаиваться.

– Вы можете влюбиться…

– Вероятность этого настолько мала, что, я думаю, об этом беспокоиться нечего. – Он взял ее под руку. – Какие мы стали серьезные! Идемте в деревню, проведаем нашего священника.

Фрэнни нашла священника замечательным человеком. Его жена оказалась совсем ненамного старше Фрэнни, и у них уже было трое детей: мальчики-близнецы и совсем маленькая дочка. Гости выпили кофе, беседуя о самых разных вещах: о венчании, о деревне и ее жителях. Иногда хозяева извинялись и переходили с английского на родной язык. Сам священник говорил на очень чистом английском, его жена тоже болтала довольно бойко.