Подари мне сказку - [10]

– Прости меня, пожалуйста! – Извинение прозвучало несколько неуместно, но Беннет просто не знал, что еще сказать в такой ситуации.

– Ничего, – бесцветным голосом ответила Синди.

– Но ты все равно должна была учиться дальше в университете или колледже, – возразил Беннет.

– Нет. – Ее голос был по-прежнему спокоен, но глаза стали грустными, – я не могла. Отец меня долго уговаривал, даже настаивал, чтобы я училась. Но я знала, что не вправе сделать это, и не изменила принятого решения.

Беннет нахмурился.

– После смерти мамы нас осталось четверо. Я – старшая, – начала объяснять Синди. – Самая младшая – сестренка. Ей тогда было десять лет, а двум братьям – двенадцать и тринадцать. Может, ты заметил, у отца больная спина. – После небольшой паузы она встряхнула головой и добавила: – Нет, я просто не могла оставить его одного с тремя детьми.

Она не вдавалась в подробности, да в этом не было особой необходимости. Беннет и так все понял. Отказавшись от возможности получить образование, пожертвовав своим будущим, Синтия помогла сохраниться семье. Он подумал, что события могли развиваться по-другому. Что было бы, выйди она замуж за кого-нибудь из местных? У нее появилась бы своя семья, дети. Она бы работала от зари до зари, едва сводя концы с концами, чтобы прокормить семью. Ее надежды и мечты все больше и больше оказывались бы погребенными под ежедневными заботами о хлебе насущном.

Представив столь грустную картину, Беннет помрачнел. И рассердился на себя. Ему стало стыдно: он-то думал, что заботы других людей не идут ни в какое сравнение с его проблемами. Но оказывается, что на фоне других он просто счастливчик. Хотя его мать перенесла инфаркт, но, слава Богу, осталась жива. Из-за ее болезни ему не пришлось оставить свой бизнес, и дела по-прежнему идут неплохо.

– Да-да, конечно, нельзя было бросить их. – Беннет с ней согласился. Под пристальным взглядом Синтии он чувствовал себя неуютно. – Итак, на тебе держится весь дом: ты и дочь, и сестра, и мать. Кроме того, еще и шеф-повар, и посудомойка, – он посмотрел в сторону кухни.

Лицо Синди внезапно осветилось приятной, доброй улыбкой.

– Конечно. Звучит впечатляюще, правда?

– Да уж. – Беннет улыбнулся, хотя в действительности все это казалось ему просто ужасным. – А твой отец? Может, стоит попробовать какое-нибудь лечение?

– Пробовали, но ему помогают только сильные болеутоляющие средства. А они стоят дорого.

– То есть вам они не по карману.

Синди плотно сжала губы и вызывающе посмотрела на Беннета.

– Почему же? Я могу себе позволить купить отцу лекарство. Я, да и не только я, но и сестра и братья – все мы готовы помочь отцу. Мы можем положить его и в клинику, но он и слышать об этом не хочет. – Синди задумалась, глаза ее подозрительно заблестели. – Только сейчас уже поздно об этом говорить.

Беннет не понял ее последних слов, поэтому он не удержался и спросил:

– А почему, собственно?

– У этой болезни есть одна особенность: боль со временем может сама по себе пройти, но последствия останутся на всю жизнь. – Синди часто заморгала. – Его позвоночник так и останется искривленным, и с годами отец будет все больше горбиться. Чем тут поможешь?

– Ужасно. – Беннет не нашел, что еще можно сказать в такой ситуации.

– Да, это ужасно, – кивнула Синди, а затем бодрым голосом продолжила: – Отец неисправимый оптимист: он шутя относится к своей болезни и не обращает на нее внимания.

Беннет покачал головой: «Того, кто считает, что ко всему можно привыкнуть, даже к петле, если висеть в ней долго, нельзя назвать оптимистом. Слишком много черного юмора, которым он, наверное, прикрывает свое отчаяние».

Но как светились глаза ее отца, когда он разговаривал с ним! Синтия все же права: если бы этот человек не был оптимистом, не верил в жизнь, то просто опустил бы руки и не смог работать.

Беннет вспомнил, что тот, несмотря на сгорбленную спину и больной позвоночник, был высоким человеком. Молодой, здоровый и тоже высокий Беннет уступал ему в росте.

– Не хочешь еще кофе? Что-нибудь на десерт? – Звонкий голос Синди вывел Беннета из задумчивости. – Моя сестра напекла пирожков с черникой, а они у нее удаются на славу.

– Нет, спасибо, – отказался Беннет. Он допил молочный коктейль. Мысль об отце Синтии не давала ему покоя. Он любил во всем ясность и считал, что с первого взгляда может составить о человеке верное представление. Кажется, сегодня он впервые ошибся: ее отец – мужественный человек, а черный юмор ему просто помогает бороться с тяжелой болезнью.

Наблюдая за тем, как Синтия убирает со стойки пустые тарелки, Беннет подумал, что по характеру она точная копия своего отца. Она не унывает, выглядит веселой и жизнерадостной.

Беннет потер лоб. «Самое странное – то, что я почему-то вообще думаю об этом. Их жизнь меня не интересует. Наверняка мы больше никогда не встретимся».

3

«Наверное, мы больше никогда не встретимся», – убирая со стойки посуду, Синди отрешенно наблюдала, как темно-серая машина Беннета выезжает на дорогу. Она грустно вздохнула.

«А какая, собственно, разница, встретимся мы или нет? Он – случайный посетитель, который проезжал мимо, – подумала Синди. – Самонадеянности у него на десятерых. Но когда он шутил и смеялся, то становился обычным человеком. Видно было, что он не зазнайка».