Подари мне горы! - [2]

Во взрослой жизни, став уже писателем, Бардалф привык тасовать места своего обитания, как карты. Стоило ему закончить очередной остросюжетный детектив, действие которого развертывалось там, где он поселялся, как его тут же обуревало желание перебраться в какое-нибудь другое незнакомое место, и он срывался туда, чтобы приняться за новый роман.

— И все же тебе следует отдохнуть, глотнуть воздух свободы, почувствовать себя раскрепощенным, не прикованным рабочими цепями к письменному столу, — продолжал настаивать литературный агент.

— Я никогда не теряю свободы, — спокойным тоном ответил Бардалф, которого его собеседник знал под псевдонимом Джим Вулф. — Если бы я хоть однажды почувствовал, что она находится под угрозой, я тут же отказался бы от писательства.

— О, черт возьми, еще чего не хватало! Ради Бога, выбрось эти мысли из головы, — воскликнул агент. — На нашем горизонте появился еще один кинопродюсер, готовый сделать фильм по твоей следующей книге. Было бы глупо с нашей стороны упускать очередной шанс хорошо заработать.

Но писатель уже не слушал его. Острый слух Бардалфа уловил необычные звуки, раздавшиеся в редком кустарнике позади особняка. Подойдя ближе к карнизу, он увидел внизу под фонарным столбом мужчину, скорчившегося в три погибели и стонавшего от боли. В двух шагах от него мелькнула тень человека, тотчас скрывшегося в темноте. Бардалф извинился перед агентом и быстро спустился вниз, чтобы выяснить, что произошло в кустарнике.

Через несколько минут, когда он втащил жестоко избитого мужчину в одну из своих комнат и включил свет, перед ним предстал не кто иной, как… Пит Кеттл! Этот человек был его заклятым врагом еще с той давней поры, о которой он вдруг так неожиданно вспомнил при упоминании литературным агентом Скалистых гор.

Бардалф осторожно стер кровь с мертвенно-бледного лица пострадавшего и в следующее мгновение, совершенно неожиданно для себя и, казалось бы, не к месту, с новой силой ощутил острое и одновременно тревожное желание вновь оказаться на плато Анкомпагре, ощутить необъяснимую магию горной гряды Сангре-де-Кристо.

Всегда доверявший своей интуиции, он решил, что, очевидно, в его жизни настал момент, когда ему следует вернуться к ее истокам, вновь увидеть места, которые так успокаивали его неукротимый ум и несчастное сердце. Момент, когда он должен посмотреть в лицо дьяволам, преследовавшим его чуть ли не во всех сновидениях.

Встреча с Питом при столь неожиданных обстоятельствах явилась для Бардалфа последней каплей, которая перевесила чашу весов в пользу поездки в Колорадо.

Дженнифер и ее давняя подруга Лу сидели на кухне и, потягивая кофе, разговаривали о тяготах жизни. Напиток был сварен из последнего запаса зерен, который оставался у Дженнифер. Причем кофе был не единственным продуктом, от покупки которого ей пришлось отказаться. Молодая хозяйка дома влачила полунищенское существование.

— Лу, мне необходимо срочно найти работу, — сказала Дженнифер.

— Ты уже столько времени ищешь ее! И еще нигде не повезло?

— Нет. Всю эту неделю я прочесывала различные компании в Дуранго — и там тоже все оказалось по нулям.

Прошел месяц с того дня, как Дженнифер потеряла работу. И все это время она не могла спать по ночам, с беспокойством думая о будущем своего сынишки, о его слабом здоровье, натянутых нервах. Она должна найти работу прежде всего ради Энди! Найти во что бы то ни стало, панически подумала женщина.

Ни о каком трудоустройстве не могло быть и речи ни в Монтрозе, где жила Дженнифер, ни в Райфле, ни в ближайшем поселке Уилсон-Мэйс.

Ее жизнь всегда была привязана к небольшим поселениям, суровым горам и живописным долинам около реки Колорадо. Остальная часть штата, не говоря уже обо всей Америке, ей была неведома, поэтому сама мысль работать где-то за пределами давно обжитых мест просто страшила Дженнифер.

Она понимала, что в таком страхе таилось больше глупости, чем здравого смысла, но ее вины в этом не было. Даже если в ней от рождения и были заложены такие черты, как отвага и напористость, они оказались погребенными под прессом жесткого воспитания. И если предположить, что в ней когда-то проклевывались ростки здорового честолюбия, они быстро завяли и тоже погибли, став жертвой злого языка тетушки Берты, сестры удочерившего ее мужчины, а также презрительного и жестокого отношения к девушке его сына Пита.

Дженнифер вполне осознавала свою крайнюю застенчивость и покорность. Однако опасения за судьбу Энди заставляли ее пересмотреть взгляды на жизнь. Для нее не имело значения, что она ходила в тряпье, купленном на дешевых распродажах, ей было важно заработать деньги, чтобы приобрести приличные вещи для сына — иначе над ним будут по-прежнему безжалостно издеваться в школе.

— Я сделаю все возможное, чтобы остаться в Монтрозе, — с пафосом заявила она. — Ведь тут мой дом. Мой!

— Разумеется, — улыбнулась Лу, — а чей же еще?

— Мне необходимы в жизни стабильность и привычная обстановка. Моему мальчику тоже. Если мы куда-то переедем отсюда, нам обоим не миновать какой-нибудь катастрофы.

— Я знаю, голубушка. Мне кажется, тебе все-таки следует сосредоточиться на Дуранго и попытаться найти работу именно в этом городе. — Лу с восхищением похлопала своей пухлой ручкой по точеному плечу подруги. — Там обязательно что-то должно подвернуться!