Под звездами - [10]

Мы едем на северную сторону ранчо, в мой коттедж на другом конце собственности. Я не приглашаю ее, вместо этого говорю ей ждать меня здесь, а сам бегу внутрь, чтобы захватить подушки и одеяла. Она сидит в кузове грузовика, как раньше, когда мы были вместе. Ее лодыжки скрещены, а ноги качаются взад и вперед. Только теперь она не позволяет мне встать между ними.

Я расстилаю одеяла в кузове пикапа, как раньше, когда мы сидели под звездами и разговаривали, целовались и обнимались. Она ложится рядом со мной, и мы оба смотрим на миллион светящихся огней.

— Помнишь, как мы лежали здесь и говорили обо всем на свете? О наших мечтах и планах? — спрашиваю я в надежде, что она помнит то же самое, что и я.

Эмили смеется резко и неожиданно. Я поворачиваю голову, и ее лицо так близко.

— Ты никогда не говорил, Джексон. Ты слушал. Ты позволял мне болтать о том, что я себе представляла. Но ты ни слова не говорил.

Она издевается надо мной? Мы лежали в кузове грузовика, когда я сказал ей, что хочу быть с ней вечно. Что я никогда не хотел ее ухода. Что я любил ее больше, чем звезды любят небо.

«Вот черт!»

Неужели я не говорил ничего из этого вслух? Неужели это было только в моей голове каждый раз, когда она была рядом?

— Видишь? — Эмили поднимается на локти. — Ты снова это делаешь. Ты смотришь на меня так, будто я должна знать, что происходит в твоей голове. У меня нет ни малейшего понятия. Я никогда не знала.

Я тру лицо руками. Пытаясь подавить чувство вины, я позволяю гневу заполнить меня. Я поднимаюсь, зеркально отражая ее позицию.

— Это вообще имеет значение? То есть, очевидно, все, что ты говорила, было ложью. Ты сказала, что любишь меня, но оставила при первой же возможности.

Ее глаза расширяются.

— Я пришла к тебе в слезах! Я сделала все возможное. Оставалось только умолять тебя, чтобы ты попросил меня остаться. Все, что мне было нужно — чтобы ты что-нибудь сказал мне, что угодно, и я бы никогда не уехала. Но вместо этого ты пожал плечами, как будто это неважно. Я ушла только потому, что ты ни разу не сказал мне, что хочешь, чтобы я осталась. Почему ты не хотел, чтобы я осталась? — В ее глазах стоят слезы, и я не могу видеть, как она плачет.

Я действительно был таким идиотом? Неужели я потерял самого важного человека в своей жизни, потому что не мог открыть свой чертов рот? Почему я не могу просто сказать это?

Возвращаясь в режим «по умолчанию», я протягиваю к ней руку и вытираю слезы, скатывающиеся по ее щеке. Толкаю ее обратно на подушку и прижимаю свои ноющие губы к ее, и черт меня дери, если они не такие же, как раньше. Все мои воспоминания оживают. Она сладкая и теплая, и я вливаю всю любовь, которую чувствую, в этот поцелуй. Она проводит пальцами по моей шее и скользит в волосы на затылке. Она отвечает на поцелуй с такой же страстью. Это я знаю. Это знакомо и правильно. Это единственное, что имеет смысл с того дня, как она сказала мне, что собирается уехать.

— Остановись. — Эмили поворачивает голову и толкает меня в грудь. Она выворачивается из-под меня и выпрыгивает из грузовика. Эмили стаскивает резинку с волос с такой силой, что мне кажется, она сейчас выдерет их с корнями.

— Я не могу этого сделать. Я не могу на что-то надеяться, потому что ты заставляешь меня так себя чувствовать. Мне нужно знать, что ты чувствуешь. Мне нужно услышать, как ты говоришь о своих чувствах.

Я сажусь. Эмоции, о которых так отчаянно хочет услышать Эмили, бьют меня изнутри, как волны, разбивающиеся о скалы.

— Что ты хочешь услышать, Эмили? Что я был счастлив только, когда был с тобой? Что я никогда не представлял себе жизнь без тебя? — Все выходит наружу. Плотина наконец-то разрушается. — Ты хочешь знать, что когда ты пришла ко мне по поводу этой работы, я до смерти боялся, что буду тебя сдерживать? Я не просил тебя остаться, потому что хотел, чтобы ты сама выбрала. Ты почувствуешь себя лучше, узнав, что мое сердце разорвалось, когда ты выбрала не меня? Что последние пять лет ничего не было правильным, потому что…

Я выпрыгиваю из грузовика. Необходимость прикоснуться к ней переполняет меня. Я боюсь, что она исчезнет, и мне нужно, чтобы она была рядом, когда я расскажу ей обо всем. Я обхватываю ее лицо ладонями.

— Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю; когда тебя здесь нет, я не знаю, кто я и что мне делать. Без тебя у меня нет ни прошлого, ни будущего. Я существую в настоящем, и ненавижу его, потому что тебя нет рядом.

Я тяжело дышу, и мои пальцы ловят свежие слезы, капающие из ее глаз.

— Я звонила тебе из Нью-Йорка, но ты никогда не отвечал…

— Я не мог говорить с тобой, не развалившись на куски.

— Я слышала все эти истории о других девушках.

— Никто не сравнится с тобой, Эмили. Никто.

— Ты любишь меня? Или ты любил меня? — Ее неспособность верить правде, даже после того, что она услышала, разбивает остатки моего сердца. Я буду говорить ей об этом каждый день, пока она не перестанет сомневаться.

— Я всегда любил тебя и всегда буду любить.

— Правда? — Ее глаза ищут ложь в моих в тусклом лунном свете. Она не найдет ее там.

На моих губах появляется улыбка, и мне кажется, что я не улыбался все эти годы.