Под знаком кометы - [63]

– Я тебя понял, мой добрый Альфред, – сказал кайзер, – и думаю, что такое разрешение вероятного кризиса из-за возможных спорных тронов будет наилучшим. А сейчас давай посидим, посмотрим на огонь и подумаем о тех временах, когда наш Великий Флот Открытого Моря под вымпелами Германской империи отправится на завоевание южноамериканских владений…

– Кстати, о Великом Флоте Открытого Моря, мой любимый кайзер… – сказал адмирал Тирпиц. – Перед тем, как приступать к его постройке, необходимо иметь не только оборудованные верфи и квалифицированный инженерно-технический персонал, еще нужны самые лучшие в мире проекты линкоров, крейсеров и эсминцев. Таковые, с использованием опыта будущих времен, имеются в русском Остехбюро, которым заведует Великий князь Александр Михайлович, но до того момента, пока между нашими империями не будет полного взаимопонимания, наших инженеров к тамошним конструкторским бюро не подпустят и на пушечный выстрел. Имейте это в виду.

– Хорошо, мой добрый Альфред, – кивнул кайзер, – я учту, что мое хорошее поведение сулит нашей Империи не только мирное сосуществование и взаимовыгодное сотрудничество с одним из сильнейших государств на планете, но и доступ к настоящей сокровищнице знаний из другого мира. И это хорошо.

Тогда же и почти там же, помещения императрицы Ольги.

Присутствуют:

Императрица Всероссийская Ольга Александровна Романова;

Канцлер Российской империи Павел Павлович Одинцов;

Первая статс-дама и сердечная подруга императрицы Дарья Одинцова-Спиридонова.

Во временном кабинете императрицы так же, с треском, горели дрова в камине, и Хозяйка Земли Русской вместе со своим главным боярином и его боярыней обсуждала дела минувшего дня. Ощущение у царицы было такое, будто огромный груз упал с плеч, и теперь можно выпрямиться и перевести дух. Прежде игра непрерывно шла на повышение – когда почти незаметно, когда резкими рывками; конечный же результат был не предрешен до последнего момента. Особо опасная ситуация сложилась, когда игра милейшего Франца Фердинанда по переустройству своей державы пошла вразнос и стало понятно, что процесс распада Австро-Венгрии больше не управляем. А что если на фоне жестокой ссоры с Францией из-за попытки убийства все того же Франца Фердинанда кайзер Вильгельм примет самое опрометчивое решение в своей жизни и вступит в конфликт с Российской империи в расчете на то, что один на один у него все же появляется шанс на победу? Но пронесло. Кайзер оказался умнее иных прочих, и не поддался соблазну устроить выяснение отношений с фатальным для себя результатом. А у императрицы Ольги и черновик указа о всеобщей мобилизации «в связи с неспровоцированным нападением Германской империи» уже был готов. Но не пригодилось.

Правда, канцлер Одинцов имел на этот счет свое мнение…

– Понимаете, Ольга, – сказал он, – там, в нашем прошлом, Российская империя после Русско-Японской войны и Революции 1905 года выглядела слабой, побежденной и униженной, а о Константинопольской операции тогда и речи быть не могло. Поэтому кайзер Вильгельм и относился к твоему брату с оскорбительным пренебрежением сильного да умелого к слабому и неопытному. А когда примерно в те же сроки британцы поставили русскую кобылу в свое стойло, то он вовсе не обратил на это внимания. Ведь Шлиффен – голова. Стремительный удар по Парижу через Бельгию с обходом основных боевых порядков французской армии в Вогезах – и, не успеют в России провести мобилизацию своих сиволапых мужиков, как победоносная германская армия всей мощью разворачивается на восток. Но тут у нас все совсем не так. Русско-японская война закончилась нашей решительной победой. Порт-Артур, Цинампо и Тюренчен колом встали в глотке у всего прогрессивного человечества, а потом, как доказательство, что те победы не были случайностью, произошла скоротечная русско-турецкая война, увенчанная, будто короной, молниеносной Константинопольской операцией. Перед такой Россией кайзер Вильгельм пасует. Вы помните, Ольга, как он растерялся, когда ваш супруг предложил ему выбор между простонародным ударом в морду и пулей в голову?

– Помню! – вздохнула императрица. – Сашка тогда был неподражаем, а дядя Вилли мигом поделался паинькой.

– Вот именно, Ольга, – кивнул Одинцов, – образ воинственного засранца – для германского кайзера это только игра на публику, сценический образ для театра одного актера; на деле же все он прекрасно понимает. В прошлый раз у него была вера в гениальность плана Шлиффена, но мы с самого начала поставили дело так, что пока он будет возиться с Францией (вероятно, безуспешно), мы с сербами, болгарами и итальянцами сожрем Австро-Венгрию, оставив Германию в одиночестве. Фронт в таком случае будет проходить где-то под Мюнхеном, где у Германии ни оборонительных рубежей, ни значительных водных преград. Во времена моей молодости именно в предгорьях Альп, через Чехию, Австрию и Баварию советские генералы планировали глубокий прорыв на всю глубину построения войск НАТО. В данный момент ситуация для Германии осложнилась настолько, что Австро-Венгрия уже пала, причем часть ее людского потенциала в случае конфликта выступит на нашей стороне, и только австрийских немцев можно будет с грехом пополам призывать в германскую армию. В итоге ваш дядя Вилли понял, что попытка оспорить у России что-то сверх того, что вы ему выделили, может стоить ему короны, а немцам государства, а потому в очередной раз поделался паинькой.