Под знаком кометы - [49]

Канцлер Одинцов спросил:

– Вы, Ольга, все же намереваетесь вторгнуться в Галицию ради спасения русинского населения, или же внимете предупреждению Франца Фердинанда, что тогда он будет вынужден объявить вам войну? Ведь в таком случае мы и наши союзники сербы тут же окажемся в состоянии войны с хорватами, до той поры настроенными к нам весьма дружественным образом.

Ответ императрицы был резким и достойным занесения в анналы.

– Разумеется, Павел Павлович, я отдам все нужные приказы, чтобы спасти погибающих от террора людей и их дома, – сказала она. – А как же иначе? Разве я могу спокойно смотреть, как убивают тех, кто с надежной взирает в сторону Российской империи? Русины ожидают от нас спасения, а мы им скажем: «Извините, господа, вступаться за вас сейчас не в наших государственных интересах». Нет уж. Добро следует делать не только если это удобно, но и всегда, когда необходимо. А что касается хорватов, то все глупости, которые они предпримут, окажутся на их совести. Единственное, чего делать не стоит – это включать их территории в состав Сербского королевства.

– А если германский кайзер, довольно беспринципный мерзавец, решит, что в данной ситуации, когда Российская империя в ссоре с Францией из-за месье Клемансо, ему будет выгоднее поддержать не нас, а императора Франца Фердинанда? – спросил Одинцов. – Опять мировая война, только в такой конфигурации, когда итог совсем не очевиден…

– Дядя Вилли – не только беспринципный, но и достаточно умный мерзавец, – ответила императрица. – С одной стороны, он прекрасно понимает, что наше дело правое, а значит, победа будет за нами, пусть даже ради нее Нам потребуется завались всю Европу тухлым германским мясом. С другой стороны, Австро-Венгрия – это давно не единое государство, а фрагментированный набор полугосударств, энтузиазм которых в войне против России будет весьма ограниченным. Венгры с Веной, предположим, примирятся, тем более что они уже и так потеряли все, что мы планировали у них отобрать, а вот остальные отреагируют на объявление войны вяло или не отреагируют вообще. Союзник из такой державы, мягко выражаясь, посредственный, и в Берлине это понимают не хуже нас с вами. При этом всеобщая мобилизация у нас так и не объявлена, следовательно, Германия до сих пор пребывает в мирно-расслабленном благодушном настроении. Войну нам планирует объявить Вена, а не наоборот, в то время как наша армия оказывает Францу Фердинанду помощь в подавлении венгерского мятежа. Прекрасный формальный повод для того, чтобы германские солдаты оставались в своих казармах, а в самом конце разыгравшейся трагедии кайзер Вильгельм, в соответствии со своим планом, просто приберет себе все, что плохо лежит по соседству с Германской империей.

– В таком случае нам тоже не стоит стесняться, – сказал канцлер Одинцов. – До сведения Франца Фердинанда следует довести, что если объявленная им война окажется чистой формальностью, не влияющей на сербо-хорватские отношения – это одно дело, и совсем другое – если он включится в войну без правил, которую сейчас ведут против сербов и нас венгерские гонведы. В таком случае ни одна предыдущая договоренность не останется в силе, в том числе и та, что касается наследования хорватского, венгерского и богемского тронов его детьми. Все имеет свою цену, и самоубийственная глупость некоторых власть имущих – тоже.

– Совершенно согласна с вами, – сказала императрица, – а еще я отдам приказ Павлу Адамовичу и Сашке прекратить пассивную тактику и двигаться с войсками прямо на Будапешт. Международная обстановка осложняется, и теперь мы безо всякого венского правительства, показавшего свою несостоятельность, должны как можно скорее подавить венгерский мятеж и прекратить никому не нужное кровопролитие. А вам, Павел Павлович, урок. Предполагая ход событий в соответствии со своим историческим опытом, вы должны иметь в виду, что на самом деле дела могут обстоять не так, как описано в умных книжках. Это мы с вами еще легко отделались, ибо ошибка коснулась Австро-Венгрии, а не нашей Российской империи. Ведь все могло сложиться гораздо хуже. Это я вам говорю не в упрек, а только ради того, чтобы вы в дальнейшем были внимательнее.

28 ноября 1907 года, полдень, Австро-Венгерская империя, Вена, замок Шёнбрунн.

Присутствуют:

Император Франц Фердинанд;

министр-президент Цислейтании Макс Владимир фон Бек;

Начальник Генштаба генерал-полковник Франц Конрад фон Хётцендорф.

Император по очереди внимательно посмотрел на министра-президента Цислейтании и начальника генерального штаба, и тяжело вздохнул. Международная обстановка вокруг того, что еще недавно называлось Австро-Венгерской империей, осложняется с каждым днем. Только сегодня утром в имперское министерство иностранных дел поступила бумага, в которой итальянский король Виктор-Эммануил Третий требовал передать ему «исконные» итальянские земли: Южный Тироль, Триест, Истрию и Далмацию. В противном случае королевство потомков римлян объявит полуразодранному лоскутному одеялу войну и всех там победит. И это при том, что, как таковому, королевству «потомков римлян» нет и пятидесяти лет, а итальянскую армию при схватке «один на один» австрийские генералы били уже не раз и не два. В другое время в ответ на такое требование в Вене посоветовали бы итальянскому королю попробовать протрезветь, но сейчас наступили такие страшные времена, когда только ленивый не пытается вырвать клок плоти из бока паршивой овцы.