Под знаком кометы - [40]

Да и с нами, сербами, не все так хорошо, как хотелось бы. Большую часть истории существования независимой Сербии Россия была от нас далеко, а потому мы волей-неволей ориентировались на Германию, как самое развитое и совершенное европейское государство. В германских университетах по большей части училась наша интеллигенция, у Второго Рейха мы позаимствовали сочетание парламента и абсолютной монархии, да и воюет наша армия винтовками «Маузера», закупленными во время правления последнего короля из династии Обреновичей. В противоположность Германии, Российская империя стала главным фактором нашей внутренней политики совсем недавно. Еще четыре года назад, когда господин Димитриевич с подельниками совершал государственный переворот, Санкт-Петербург от нас был так далеко, будто находился на другой планете. Но при всем при этом даже тогда тянуло простых сербов все же к русским, а не к немцам, что доставляло некоторым представителям нашего образованного класса немалую головную боль.

И теперь все изменилось так, будто вчера была зима и выли метели, а сегодня вдруг наступило жаркое лето. Еще полгода назад никто даже не помышлял о воссоединении всех сербских земель в одно государство, но потом к моей сестре неожиданно посватался русских принц Михаил, и события завертелись в темпе жаркой сабельной рубки. Оглянешься назад, и не верится самому. Кто бы совсем недавно мог поверить, что не только русская армия станет сражаться за освобождения сербского народа, но даже сам австрийский император, сочувствуя нашему святому делу, передаст мне титул, как раз и обуславливающий его права на эти земли? И ведь Франц Фердинанд не просто отстучал соответствующее сообщение по телеграфу, а прислал специального курьера с бумагой, оформленной по всем правилам. Но я не знаю, что мне теперь делать: принимать этот отравленный подарок или гордо его отвергнуть – мол, права Сербии на Воеводину не нуждаются ни в каком дополнительном подтверждении.

Так что с этим вопросом я обратился к господину Новикову, за последнее время ставшему мне кем-то вроде старшего брата.

Александр Владимирович выслушал мой вопрос, немного подумал и сказал:

– Конечно, Георгий, титул Воеводы Сербского тебе необходимо брать.

– А как же Елена? – спросил я. – Ведь это она сербская королева, а значит, и этот титул должен принадлежать именно ей. Не получится ли так, что, приняв этот данайский подарок, я разрушу какие-нибудь важные планы вашей супруги или моей сестры?

В ответ господин Новиков пожал плечами и сказал:

– Нет, не получится. Приняв титул Воеводы Сербского, ты принесешь вассальную присягу уже не австрийскому императору, а своей сестре, ведь земли, с которыми он связан, уже уступлены в состав Сербии. И вообще, Франц Фердинанд умный человек, и должен был догадаться, что с такого хода следовало начинать комбинацию, а не хвататься за него в тот момент, когда дела пошли совсем не так, как ему хотелось бы. Быть может, если бы он уступил тебе эту должность еще до начала боевых действий, то и части регулярной имперской армии, попившие у нас немало крови, воздержались бы от выступления на стороне мятежников. Мы, конечно, показали петушащимся австрийцам, кто нынче настоящий хозяин в европейском курятнике, но хотелось бы, чтобы потерь в ходе этой операции было поменьше, причем со всех сторон.

– А что у Франца Фердинанда пошло не так? – с наивной непосредственностью спросил я. – Ведь его план исполнился в полном объеме, венгерское правительство взбунтовалось ровно в тот момент, как и задумывалось, и теперь его руки развязаны для всех необходимых преобразований в государстве.

– Не все так просто, Георгий, – покачал головой господин Новиков. – Франц Фердинанд рассчитывал справиться с мятежом собственными силами, при поддержке самых широких слоев населения своей державы, но оказалось, что никакой державы в его распоряжении уже нет, а есть лишь набор территорий, скрепленный надетыми на его голову коронами. С воодушевлением его действия восприняли только в Хорватии, Венгрия от них сразу же дружно взбунтовалась, а все прочие территории сделали вид, что их все это не касается, а сами по-тихому скрутили в кармане фиги за то, чтобы Австро-Венгерская империя распалась не через двадцать лет, а прямо сейчас. Уж они-то от этого ничего не потеряют. Вот и получается, что разжиревшее государство Габсбургов держалось только на консерватизме и упрямстве старого вампира Франца-Иосифа, которого пусть даже и не любили, но хотя бы боялись. И теперь, когда его не стало, каждый как-то сразу стал сам по себе. Того и гляди найдутся «поторапливатели», желающие, чтоб Франц Фердинанд поскорее испустил дух – и во тогда они, обиженные и оскорбленные, развернутся во всю широту своей европейской души.

– Жаль, – со вздохом ответил я, – из всей этой венской габсбургской компании Франц Фердинанд самый приличный персонаж, и если нашему государству противопоказано хватание кусков с несербским населением у всех ближних соседей, то лучше бы в Вене, скрепляя мнимое единство умирающей империи, сидел именно он, а не кто-нибудь другой. Без него Австро-Венгрия рухнет, и все желающие бросятся делить оставшиеся от нее территории. И вот тогда нынешняя война с венгерскими мятежниками за национальное размежевание может показаться нам веселыми весенними маневрами.