Под знаком кометы - [38]

– Вот именно, – добавил Шандор Векерле. – После того как эта война закончится, что случится скорее рано, чем поздно, Венгрия уже никогда не будет прежней ни территориально, ни по внутреннему устройству. Теперь это уже очевидно. Лучше бы вы все тогда, десять дней назад, промолчали и не усугубляли нашего положения. Единственное, о чем я жалею – что не возразил вам тогда и не попытался удержать от безумия, ибо, если хорошо подумать, то против нас играет не относительно наивный Франц Фердинанд, а такой закаленный в политических боях гений интриги, как русский канцлер господин Одинцофф, заранее расставивший на доске политическую комбинацию. А с этим выходцем из ада лучше не соревноваться, ибо в таких делах ему нет равных…

– Нет, нет и еще раз нет! – воскликнул Дьюла Андраши-младший. – Мы будем драться до конца! И пусть Будапешт обратится в руины, а Дунай потечет вспять потоками крови, но мы никогда не прекратим защищать наши древние права!

28 октября 1907 года, утро, Австро-Венгерская империя, Вена, замок Шёнбрунн.

Присутствуют:

Император Франц Фердинанд;

министр-президент Цислейтании Макс Владимир фон Бек;

Начальник Генштаба генерал-полковник Франц Конрад фон Хётцендорф.

– Ваше Императорское Величество, должен сказать, мы проигрываем эту войну за целостность Империи, – безапелляционно заявил императору Франц Конрад фон Хётцендорф. – Говоря «мы», я имею в виду государство Габсбургов как нерасторжимую целостность, а не отдельно Австрию, отдельно Богемию, отдельно Хорватию и Венгрию. Такой целостности отныне не существует, ибо в Австрии, Богемии, Каринтии, а также Галиции и Лодомерии народ отнюдь не рвется записываться в ландвер, считая, что им нет никакого дела до этого конфликта. И такие же настроения господствуют в регулярной армии. Отдельные части перешли на сторону мятежников, другие объявили о своем нейтралитете, третьи, как боснийско-герцеговинский корпус, почти целиком укомплектованный сербо-хорватским контингентом, яростно сражаются против мятежников в одном строю с хорватским домобраном, сербской армией и русским экспедиционным корпусом.

– Да, это так, – поддержал начальника генерального штаба Макс фон Бек, – в названных господином Конрадом фон Хётцендорфом областях, да и в Цислейтании в целом, царят тишина и спокойствие. А все потому, что люди считают, что военный спор между вами и венгерскими магнатами заключается только в отдельном коронном домене для одного из ваших сыновей, и ни в чем более. Ну и еще немножечко имеет место стремление хорватского населения иметь свое отдельное государство, но жители Австрии и Богемии считают, что желание хорватского простонародья не имеет к ним никакого отношения. Одни уже мысленно примеряют на себя подданство Второго Рейха, а другие начинают ощущать себя жителями независимых государств, для которых общеимперская политика – это отдаленный и очень слабый шум.

– Единственные, кто извлекает для себя пользу из этой войны, – сказал Франц Конрад фон Хётцендорф, – это сербы, увеличивающие свои территориальные владения, и отчасти русские, укрепляющие связи со своим ключевым союзником на Балканах. Венгерский фронт к востоку от Будапешта рухнул, части гонведа беспорядочно отступают вглубь страны, а русские войска заняли левый берег Дуная до самой Оршовы, что позволяет им беспрепятственно подвозить речными баржами снабжение своим сражающимся войскам…

– Франц… – со вздохом произнес император, – вы не были на руинах Константинополя, а мне довелось там побывать в тот момент, когда труп Османской империи еще не остыл. Впечатлений от того визита у меня хватило на всю жизнь. Должен сказать, что это было воистину ужасное зрелище. Там, где у русских нет никого, кого они могли бы считать своими, они действуют с воистину ледяной решимостью и презрением к побочным потерям. Потом, когда умолкнет канонада и прекратится ружейная стрельба, они явят миру верх милосердия и гуманизма, но пока враг не сдался, уничтожать его будут, используя к тому все возможности. Первоначально русским нужна только Воеводина, которую я и без того собирался передать Сербии в рамках национального размежевания, но теперь, после дурацкой выходки господина Андраши с уничтожением сербских селений, они жаждут крови. Проще иметь дело с разъяренной коброй, чем с русской императрицей, взбешенной бессмысленным убийством гражданских лиц и уничтожением их имущества. Господин Новиков уже получил от своей супруги и повелительницы соизволение войти на территорию Венгрии и навести там полную и окончательную справедливость, как ее понимают русские из будущего. Господин Андраши и его подельники должны быть пойманы и преданы суду того же международного трибунала, что будет судить господина Клемансо со товарищи…

– Э-э-э, ваше императорское величество… – несколько растерянно произнес Франц Конрад фон Хётцендорф, – а какая связь между радикальным демократом Клемансо и графом Андраши, который, конечно, негодяй, но все же не замышлявший цареубийства и низвержения основ?

– И те, и другие – птицы одного полета, – с нажимом сказал Франц Фердинанд. – Одни планировали развязать общеевропейскую войну ради того, чтобы чужими руками через миллионы жертв отобрать у Германии Эльзас и Лотарингию, а другие успешно подняли вооруженный мятеж против своего законного властителя, лишь бы не дать отделиться вполне самостоятельному королевству. Ведь Хорватия стала управляться из Будапешта только во времена моей пра-пра-прабабушки (