Под знаком кометы - [36]

По сути, австро-венгерская армия и в лучшие времена была способна вести боевые действия только после месяца предварительных действий, необходимых для проведения всеобщей мобилизации и передислокации войск на угрожаемые направления. Если бы в подавлении мятежа будапештских политиканов участвовал только хорватский домобран да ландверные части Австрии и Богемии (без особого энтузиазма), то так бы и было. Но русская императрица не собиралась предоставлять венграм такой роскоши. Еще в Вене, когда делегации собирались разъезжаться по домам, моя сестра Елена встретилась с русской императрицей, и они решили для дела против Венгрии создать объединенное войско, главнокомандующим которого назначили господина Новикова. А это совсем не тот командир, который будет ловить ртом мух, в то время как враг готовится к наступлению.

Какой там месяц – на все вместе с объявления мятежа в Будапеште до начала полномасштабных боевых действий ушло меньше недели. Едва в Будапеште заявили, что не собираются признавать разрыв хорватско-венгерской унии, и объявили о неподчинении законному властителю, как русский князь-консорт, в свою очередь, предъявил правительству графа Андраши ультиматум в трехдневный срок очистить от венгерских войск территорию Баната и Воеводины. Реакция на это была такая, будто коту под хвост плеснули скипидаром. Сербы этих территорий сказали венграм: «Убирайтесь вон». Венгры стали жечь села и вешать бунтовщиков, хотя сами только что взбунтовались против своего короля. После этого русская армия форсировала Дунай в районе Смедерево и начала наступление вглубь Баната и Воеводины. Одновременно полностью отмобилизованные сербские войска (по согласованию с новым правительством Хорватии) пересекли реку Саву и вступили в Восточную Славонию. Сделано это было потому, что в соответствии с оглашением о сербо-хорватском размежевании Восточная Славония, она же Сирмий, отходит к территории сербского королевства, и в то же время части гонведа в любой момент могут форсировать Дунай и устроить там резню, не деля своих жертв на сербов и хорватов. А у хорватского домобрана в Земуне (ныне часть Белграда) всего один батальон, и один батальон имперской армии, которая вообще непонятно за кого будет воевать. Отмобилизованная для войны с турками сербская армия, переправившись на другой берег Савы, существенно меняет расклад сил в Славонии. Теперь уже гонведу следует думать об обороне, ибо выдвигающиеся в направлении Нови Сада победоносные сербские дивизии полного штата представляют собой серьезную угрозу прорыва его оборонительных позиций по Дунаю еще на одном участке.

А тут, под Смедерево, к вечеру морская гренадерская бригада должна уже окончательно вытеснить сто первый австрийский полк из Ковина, а 45-я дивизия при поддержке артиллерии выбьет гонвед из Скореноваца, в результате чего разрыв во вражеском фронте приобретет такую ширину, что через него можно будет вводить во вражеские тылы стратегическую кавалерию. Кавкорпус генерала Келлера находится у переправ, в полной готовности входить в прорыв с момента захода солнца. Именно так, ночью, два дня назад русские части морской пехоты в момент полнолуния форсировали Дунай и, закрепившись на противоположном берегу, позволили саперам приступить к наведению переправы. Теперь еще где-то неделю постепенно уменьшающаяся луна даст возможность русской армии неожиданно для противника проводить ночные операции свежими частями. И это хорошо – чем скорее мы освободим сербские земли от венгерских поработителей, тем лучше.

27 октября 1907 года, полдень. Австро-Венгерская империя, королевство Венгрия, Будапешт, Будайская крепость, заседание правительства.

Уже десять дней Австро-Венгерская империя находится в ситуации мятежа венгерских магнатов против своего короля. При этом на большей части Империи этот мятеж воспринимается как дело исключительно между венграми и хорватами, и даже присоединение к боевым действиям частей русской и сербской армий не отменяет подобных настроений. За шестьдесят лет до того русская армия подавила мятеж гонведов, а в Праге и других крупных городах Богемии, Австрии и Каринтии даже не почесались. И тогда на защиту целостности Империи тоже встали только хорваты и русский царь Николай Первый – более никто. Через десять лет Франц-Иосиф отплатил Николаю за спасение «презлейшим за предобрейшее», а хорваты тогда так и остались в тени своих венгерских господ.

Правда, в этой всеобщей австро-венгерской апатии было одно исключение. Словацкий национальный вопрос в Венгрии давно назрел и перезрел, и развитию национального самосознания этого народа мешало только отсутствие собственной государственности, хотя бы в виде виртуальной короны на голове австрийского императора. Поэтому распространенный крупнейшими австрийскими и богемскими газетами указ императора Франца Фердинанда говорил о том, что в случае продолжения мятежа в Будапеште он отрежет у Венгрии не только Хорватию с Воеводиной, но и Словакию с Трансильванией. Трансильвания словацкую интеллигенцию интересовала мало, на румынско-венгерской границе свои заморочки, но возможность присоединения к Богемии или создания собственной автономии задела этих людей за живое. Свое собственное государство – это не только возможность карьерного роста для самых наглых и пронырливых, но и вопрос национальной «мсти» бывшим угнетателям при перекройке границ, поскольку в рамках существующих имперских округов выкроить Словакию из территории Венгрии просто нереально.